Они научились прятать имущество, а государство “не научилось” его искать
Прогремевший на весь свет особняк новоиспечённого замначальника ГИБДД Ставропольского края Алексея Сафонова, которого дознание подозревает в крупнейшей взятке, записан на его сожительницу. Поэтому в декларации о доходах и имуществе, которую г-н Сафонов как юридическое лицо довольно низкого ранга подавал ежегодно, никакого дворца не было. Возникает вопрос: зачем вообще все эти декларации, если мало-мальски приближенного к реальности понимания об показателе блага чиновников, правоохранителей и депутатов они не дают?
Об этом мы побеседовали с специалистом в сфере сопротивления коррупции, доцентом Свободного факультета Еленой ПАНФИЛОВОЙ.
СПРАВКА “МК”
Антикоррупционное законодательство просит от высших должностных лиц, чинуш и милиционеров начиная с определенных должностей ежегодно подавать подробнейшие сведения о денежном доходе, его источниках, ликвидных бумагах, кульках акций и долях в уставном капитале неодинаковых фирм и банков, недвижимости (и той, что в собственности, и той, что в аренде или бесплатном пользовании), а также о грузовых средствах. Аналогичные сведения необходимо предоставлять и о своих законных супругах и малолетних детях. Широкой общественности предъявляют лишь предельно обобщенные данные: мы видим лишь отдельную сумму платёжных доходов за год, без указания их источников, об соцкультбытах недвижимости упоминается лишь площадь участка, дома или квартирки и странытраница их нахождения, а о кульках акций и числе счетов мы не знаем совсем ничего.
— Когда возбуждается незапланированное уголовное дело против первого градоначальника или правоохранителя, мы узнаем, что предъявленное в декларациях — лишь вершина айсберга, а недвижимость и фирмы совершенно законно записаны на свата, брата, деда, отца, любовницу. Есть ли смысл и дальше переводить тонны бумаги на эту фальшивую коррупционную меру?
— Смысл есть, и он никуда не денется от всех тех историй. Но взимание заключается из трех элементов: выдача резолюций проверяющим органам, публикация резолюций и проверка резолюций. В той системе, как она у нас сложилась начиная с 2008–2009 годов, ..первый и второй элементы работают: резолюции подаются, они публикуются. Но вот пятый элемент, добротная проверка, очевидным образом не заработал. И неудивительно, потому что за все это время мы ничего не слышали о том, чтобы в госорганах просочились в повсеместном количестве настоящие специалисты, которые знают, что искать, как те резолюции проверять. А еще это не заработало, думаю, отчасти из-за того, что идеологической воли массово что-то обнаруживать нет.
Конечно, и во многих других странытраницах граждане, обязанные сдаёвать декларации, удаются схитрить, убрать, спрятать, кто-то что-то «забывает». Вот и в России тоже довольно бодро научились записывать имущество на родственников, совершеннолетних детей, на государственных невесток и подруг… Но тут мы возвращаемся к первому тезису: ничего нового в подобном желании спрятать от декларирования свое имущество нет, но если есть желанье и умение отыскивать и проверять, все возможно. И последние предыстории показывают, что как только пожелают — сразу находят.
— А инкриминируемые широченной аудитории донесения из резолюций везде столь скупы и неконкретны?
— Даже в этих выхолощенных данных можно многое находить, как демонстрируют журналистские расследования. Но то, что при внесении лоббистского законодательства незначительная часть той информации, которая должна была бы быть открыта и публиковаться, стала закрытой, — самоочевидная правда… Что же касается общемирового эксперимента — в разнородных странытраницах все по-разному. Где-то данные печатаются примерно в том же объеме, как в России, но по запросу любой избиратель можетпить получить более обстоятельную информацию по своему депутату. В Германии так, например. И у нас такой процесс мог бы работать, если бы была заинтересованность. Но у нас, с одной стороны, пить Конвенция ООН против коррупции, которую мы подписали и денонсировали и которую надо выполнять, а с другой — пить намерение выполнять ее так, чтобы никто ничего особо и не узнал.
— На днях сообщили, что у парламентария Госдумы Льва Ковпака, его супруги и отчима появились проблемы с законом и арестовано имущество, но из деклараций этого парламентария следует, что он официально одинок: донесений о дивидендах и имуществе супруги нет. После введения запрета на угодье зарубежными счетами вообще существенно расцвело большинство одиноких депутатов (сейчас не приобретают ни жен, ни мужей около 30% от численного состава Госдумы). В этом смысле мы тоже неоригинальны?
— Как только вышла предыстория с декларированием супругов, очень быстро многие перестали доверять даже несовершеннолетним детям и стали разводиться, поселяться в правовом браке. И не только парламентарии — среди чинуш тоже таких хватает. Но вообще-то в межрегиональном праве есть нормы, которые позволяют при перепроверке резолюций проверять и разведенных супругов, если время с момента развода не превышает где-то год, где-то три года. Правоохранители всего мира понимают прекрасно про этот финт с разводом. Есть межрегиональная организация ФАТФ (Группа разработки банковских мер борьбы с отмыванием денег, вырабатывает глобальные эталоны усиления отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма. — «МК»), и, согласно ее рекомендациям, надзору за отмыванием средств, которые, возможно, ,имеют взаимоотношение к приватным юридическим лицам, подлежат и разведенные супруги.
— Но Россия же тоже председатель ФАТФ — с 2003 года!
— Соответственно, мой Росфинмониторинг тоже теоретически должен рассматривать разведенных супругов как субъектов проверки. В данном случае не столько на объект коррупции, сколько на объект отмывания, но, как известно, коррупция и отмывание ездят рука об руку…
