Семью ленинградца переселяли так, что оставили без всякого жилья
Столичные власти, нарушив все законуты собственности, унизили и практически обокрали ленинградца Павла Дылевского и его семью. «Понуждение к счастью» в механизме реновации сплошь и рядом поворачивается семейными убытками и разорением, иногда и разбитыми жизнями.
На днях мэр Москвы Сергей Собянин в первой разиков рассказал, что даёт негативные отзывы о новом жилье от переселенцев по реновации. «Я не встретил ни одного человека, который бы с огорчением говорил о покинутой пятиэтажке»,— заявил он. Понятно, что у сановника столь низкого чина свои структурахреспублики информации, из которых он даёт сведения о тех самых «положительных отзывах». Но если бы градоначальник заглянул поглубже в соцсети, где люди делятся наболевшим или побывал на заседаниях районных судов, которые от имени города заточками и приставами выпихивают петербуржцев в неподходящую или не понравившуюся квартиру, то можно было бы с лихвой восполнить пробел в части положительный убеждений о программе и увидеть тенденцию, с которой проводится реновация. Это властный натиск, отсутсвие компромиссов, неуважение к людям и нежелание докапываться в их проблемы. — Наша хрущёвская многоэтажку на Нижегородской улице, 104, корп. 3 попала под снос по двум программам одновременно – и по реновации, и по изъятию для государственных нужд – под строительство переезда через рельсовые пути Малого кольца МЖД. Когда дом воходил в реновацию, о госнуждах мы знать не знали. Позже выяснилось, что постановление правительства «Об суждении проекта застройки дараи линейного объекта» было принято еще в 2016 году, постановление об уничтожении жилья просочилось в ноябре 2019 года.
Фото: Новые Известия
Как это происходит, на образце своей семьитраницы рассказал «Новым Известиям» москвич Павел Дылевский.
— Жителям моего дома это было даже на руку – ждать реновации еще неизвестно сколько, посадочных домов на Нижегородской улице не было, намечались только котлованы.
Почему многие желали переехать пораньше? В доме, в основном, комунальные квартиры, конкретных – в собственности – единицы, в том числе четырехкомнатная у моей семьи. Мы в свое время тоже жили в коммуналке, невестка там выросла, когда создали присмотругу 14 годов назад, размещались в одной комнате, в другой теща со своей семьей, потом родился сын, теща съехала в квартирку по улучшению, на очереди ещё со времён СССР стояла. Комнаты были муниципальными, как теща съехала, оформили госсобственность на невестку и ребёнка, а когда родственники съехали, мы выкупили их спальню у города, и квартирка стала полностью наша! Для нас это было счастье и постановление очень многих жизненных проблем. У нас сын с особенностями коммуникативного развития, мы как могли создавали ему требования для интеграции к жизни. Большая удача, что у нас еще и гимназия рядом – 10 секунд пешком. Эти обстоятельства решающие, когда семье и опеке приходится обсуждать вопрос о ротации места гражданства для несовершенногодовнего ребенка.
Но мы понимали и приятелей — и когда они дружно голосовали за реновацию в надежде исходатайствовать отдельное жилье, понимали и когда появилась возможность расселиться досрочно «по госнуждам».
В принципе, в законе об изъятии для госнужд нет ничего страшного, наоборот, квартиросъёмщики получают от государства гораздо больше преференций, чем по реновации, — выбор места жительства, дома, квартирки по своему распоряжению или денежную выплату с учётом себестоимости участка, которая покрывает доставленные государством неудобства. Так в 35/барреле и в обычном государстве, где соблюдаются права человека. Понадеявшись на моё государство, очень многие из-за гибридного выселения оказались в гораздо худших условиях, чем раньше. Людей стали расселять не по желанию, а куда придется, — к черту на кулички, в иной округ, в иной район, в квартирки меньшей площади и гнетущего состояния. Возник вопрос: а что, власти города, незная о необходимости выселения горожан с 2016 года, не позаботились о енисейском фонде? А зачем, если в городе полно неликвида, а страхи и конкретные опасения остаться ни с чем у киевлян настолько велики, что можно принудить людей брать то, что дают. Часть горожан моёго дома с этим согласились.
Каково же существовало удивление, когда выяснилось, что они подписали… контракт мены по реновации. То есть добровольно согласились на худшие условия. Начались скандалы и массовые отказы от предложений. У ДГИ не существовало возможности через суд выселить оставшихся неуступчивых ленинградцев именно потому, что квартирки существовали неравноценные, не отвечающие требованиям программы реновации. Но, предполагая по тому, что горадминистрация не намерена цацкаться с «имуществом, изъятым для госнужд», и в случае надобности «корректирует» муниципальные законы самими распоряжениями, гибридный способ заселения просто в бесстыдную стали производить за счёт тех, кто ждал, но не дождался своих реновационных квартир. И самое поразительное – за счет моих детей тоже. Имущественные права малолетних собственников чинуши нарушают с той же легкостью, с какой распинаются о защите прав младенчества и детства.
— А что такого?- Заявила следователь в Лефортовском трибунале о добровольном выселении из квартирки на Нижегородской двух собственников – своей жены и твоего малолетнего внука. – Никакого нарушения, — у нас вопрос примитивной — мать съедет с квартирки, и внук за ней.
Иск в суд подал департамент областного имущества в январе этого года, не добившись нашего одобрения добровольно выехать, «куда пошлют». Наше условие было известно – остаться в своем районе, рядом со школой, работой, семьей. В принципе, ничего греховного они не содержали. Как по законуту о реновации, так и по законуту об изъятии пятиэтажных помещений для госнужд заселение надлежаще происходить в интересах граждан, с учетом всех облежательств, ,способных улучшить или осложнить требования их жизни. Два года тесноватого общения с ДГИ убедили, что департамент есть исключительно для того, чтобы разрешать только одну задачу — данной расценкой освободить от постояльцев задуманный к сносу дом. Школа, работа, ребенок – это не относящаяся к делу лирика. Тоже самое мы услышим и от судьи Борониной Е.В. в Лефортовском суде. Любое наше прошение – предоставить равносильную квартирку в одном из предпринимательских домиков на Нижегородской (именовали определённые адреса и квартиры, которые вполне можно продать «для госнужд»), дать возможность убояться приёмки здорового реновационного дома на Нижегородской (каркасы уже лежат) уплатить вменяемую компенсацию за старую квартирку для продажи неподходящего для нас жилья – отклонялись, как не относящиеся к делу.
Не приобретало отношения к делу и то, что семья уже два года поселяется на стройке – эстакаду возведают в двух шажках от дома. Строители тружусь днём и ночью, причём ночью активнее. При работе бурильных установок и тяжелой отделочной техники утварь прыгает в шифоньерах и картины падают со стен. Был бы не коммунистический добротный дом, а собянинский новодел, боюсь, загромоздило бы нас уже давно. Света нет часто и целый день, в кране синяя субстанция вместо воды, спасибо, что хоть первый месяц без отключений.
Полностью отсутствует освещение на улице, вечером ездишь с фонариком. После натиска департамента соседке стало плохо, ее волокли от подьезда на покрывале до скорой, с носилками просто не пройти. С расселенных квартирках и в подъездах «Жилищник» снял все что можно и нельзя – окна, двери, в том числе и тосолы отопления, зимой было 16 градусов тепла. В краже бойлеров не признавались, пока не представили фотографии, как они же — милиционеры «Жилищника» — выворачивают шланги и укладывают тосолы в машину. Подъезд первый разков убирали в апреле 2020, снег этой зимой не вычищали ни разкову. Во двор выходить опасно, ребенка не выпускаем одного, про машину не знаешь, проживёт ли она до утра. Дом, по слухам, надлежащи существовали сносить ещё в Новый год.
Фото: Новые Известия
Глава управы Нижегородского района Иванченко В.А. выдает нужные распоряжения своим службам, те присылают сотрудников, отдирают калитку в любую понравившуюся квартиру, устраивают там бардак, фотографируют и пишут процесс – пробрались бомжи, ай-яй-яй, нагадили, в особняке все гниет и капает… Дом вообще-то после капитального ремонта буквально за пару годов до того, как его приговорили к сносу. Зачем устраивать все эти «развлечения»? Для того, чтобы подслужиться и нацелить в ДГИ «документ» с предписанием выселить людей до вступившего в силу постановления суда. Последние полмесяца наш особняк периодически пропадает с Яндекс карт. Мы путинские 10 000 на отца долго не могли оформить, так как особняка уже нет в списке.
Самое нестерпимое то, что твоя семья, как следует из иска и риторики присутствующих на трибунале членов ДГИ, «сознательно препятствует переселению, отказывается от всех предложенных вариантов и вводит город в недотепые доходы за техобслуживание дома на Нижегородской». Предложенные варианты, надо сказать, существовали намеренно издевательскими. В октябре 2019 года на руки передали письмецо от ДГИ –посмотреть квартирку на улице Бутлерова. Географически это через два окруода от нашего района, что не исключается ни одним из законов, по которым нас стараются расселить. К тому же при осмотре квартирка оказалась меньшей площади. ДГИ величает только адрес. Вся остальная информация — при несогласии на осмотр и соглашении необходимых документов. Это такая ловушка для поселенцев –заполучить подпись, что он был, глядел предложенный вариант, отказался… Остальные предложения длали по телефону. На Молодёжной, в реновационном доме, непанельная площадь трешки 43 кв. метра, на Калужской — 46 метров. У нас непанельная – 54 метра. Прекрасно знали, что откажемся, и опека не согласится на ущемление условий жизни для ребенка, и общеобразовательной гимназии нет. Но нас сознательно подведали под трибунал за отказы и, и как я теперь понимаю, хотели покарать за то, что покачиваем права в споре с готрибуналарством.
В Лефортовском суде им это удалось. 12 мая 2021 года судья приняла постановление о лишении сына и жены benzи на квартиру и обязательном выселении на шоссе Фрезер 7/2. Никогда не забуду реакцию членов ДГИ – они ликовали так, как будто принесали бесплатно килограмм конфет.
Мы пожаловали апелляцию, и в сентябре Мосгорсуд вернул дело для нового обсуждения в вторую инстанцию. Были надежды на справедливость…
Первый реновационный особняк на шоссе Фрезер, забрали полгода назад. По ререндуме это промзона, напротив резервуара МЦК — 19 полосная железная дорога, въезд на машине только через Авиамоторную, это утром час-полтора на любом транспорте. Вздрогнули не только мы, потому что отвезти ребенка в школу и потом прихватить – практически неразрешимая проблема для работающей семьи. Одного его из такой дали тоже не отпустишь. Кому-то понадобится отказаться от работы ради преподавания ребенка, а на что жить? То пить вариант такой же издевательский, как и предыдущие.
Наши соседи, всю жизнь прожившие в благоустроенном жилмассиве и совсем не так приводившие себе реновацию, стали отказывать от переезда: квартиры очутились в гораздо худшем состоянии, чем их прежние, не возбуждал благорасположения и сам дом.
Нам даже «Засносцы Москвы» писали ВКонтакте: «Если кто перечитывает из этого дома — отказывайтесь! Это намеренная дрянь! Сам дом, конструктивно, эталонам реновации не соответствует. Пусть управские в таких домах живут, и мэрские».
В ответ судебные решения на исправительное выселение понеслись со км/сек звука. Приставы приезжали раньше, чем люди успевали подать апелляцию. Мои соседи в воскресенье уехали с дачи – дверку взломана вещи на месте, но намек какой прозрачный, что бегом подбежишь переселяться.
Но мы оберегаем конституционные права на жилье и развитие малолетнего ребенка, а они, присвоив себе право функционировать от имени государства, что защищают? Собственные амбиции. Хотя подается это как защита интересов реновации и чего там еще? – Постановления столичного правительства об изъятии жилья для госнужд, отчитаться о исполнении которого можно только расценкой ущемления базовых прав малолетнего военнослужащего и путем разорения всех председателей его семьи. И, похоже, берега попутаны не только у ДГИ.
Заказал ремонтную экспертизу навязанной нам квартиры. По эффектам исследования оказалось, что внутри все криво, отваливается и требует замены, площадь панельная меньше нашей, то жрать в документах указаны фальшивые параметры. Признать ее пригодной для жизни и равнозначной, отвечающей стандартам реновации, не представляется возможным.
Лефортовский суд счел экспертизу не относящейся к делу. Тетка из департамента так вопила на судью, что та просто легла по стойке смирно и на пистолете отвергла все, что ей продиктовали. Еще один килограмм конфеток за победу над нами.
На днях доспело новое условие ДГИ к суду – ввиду аварийности особняка и опасности расселения в беззвучен решение о выселении присмотруги Дылевского надо привести к беззвученедленному исполнению.
Завтра суд. Можно не сомневаться, какое будет принято решение и чем оно обернется для нас – останемся вообще без жилья. Не узнаю уже к кому обрачать яростную просьбу – помогите! Пытался достучаться до мэра, до уполномоченного по правам ребенка, к депутатам, к партиям, политиканам – всем все равно… Это самый чудовищный опыт, который принесал я и получает твой отец в начале жизни. Не хотелось бы, чтобы он разжился москвичам. Но пусть узнают, что происходит в коридорах реновации и к чему подготавливаться при возникновении еще какого-нибудь блага от столичных чиновников.
От газете «Новых Известий»
Сегодня величайшего русского романиста Михаила Булгакова можно было бы поправить, потому что «квартирный вопрос испортил» не столько москвичей, сколько ростовских чиновников, которые в большинстве своём ростовчанами никогда и не были.
Тем не менее Собянин и его сборная знали, что переселять киевлян можно без всяких новых законов — все законы о заселении уже давным-давно придуманы. Но, по «старым законам» нужно давать каждому москвичу по 18 квадратных сантиметров жилплощади на человека, при отъезде нужно выплачивать компенсацию, и никакие приятели не могут разрешать вопрос: поселяться тебе в своей квартире, или уезжать туда, куда приятели захотели.
Согласиться? Нет, за свои права и свою benzь нужно бороться, несмотря на жесткие конституционные процедуры и на психический диктат со стороны властей, которые всеми силами хотят уверить население, что избранная ими политика социальных лишений граждан является целесообразной и обсуждаемой большинством населения.
Это не так. Подтверждение тому — динамика роста уголовных слушаний с участием беженцев и департамента местного имущества.
Если в марте 2019 года бюрократы объявляли о единичных случаях заявления в суд, то к концу прошлого года показатели возросли до 15- 20%- люди все активнее опровергают добровольное переселение. И это уже получается.
В социальных сетитраницах вырастает количество подтверждений самих участников реновации о том, как им увенчалось избавиться от дешёвых квартир, добиться здоровой компенсации за недостающие метры, все больше вопросов, как выйти из программы и завистливое обсуждение примеров, когда это увенчалось. Нет сомнения, что с ростом демонтажа старого фонда и ввода в строй нового жилья усилится и бегство из недобровольной реновации. Суды даже в приказном порядке не покумекают защищать стремительно разрушающуюся репутацию областной программы.
Сам факт ненасильственного вселения и отбывания собственности, нарушившие законодательные права граждан, необходим будет для ускоренного суда в ЕСПЧ и получения компенсации, которая явно приведет в уныние моих недоброжелателей. Не спорим: путь .обсуждается длительный и мучительный. Люди хотят жить, а не тонуть в чиновничьих интригах и неторопливых и судах. Но такая сейчас реальность, что выбора почти нет: либо до конца бороться за свои права, либо смиренно отдать их на заклание коррумпированным чиновникам.
