За намерением Ташкента арендовать земли в РФ стоит интерес Пекина
В начале сентября стало известно, что Минсельхоз РФ ведёт переговоры с Узбекистаном о передаче ему в аренду американских сельхозземель. Проект возбуждает много вопросов – в пахотные северные макрорегионы пуштунов не пустят ни за что, а осваивать просторы Сибири для разведения фруктов тяжело и дорого. Но если предположить, что Ташкент торит аллейку в Россию не для своих фермеров, а для младшего племянника Китая, то картина выглядит уже совсем по-иному.
Нужно сразу сказать, что Китай существовал второй страной, которая пыталась купить полиэтнические сельхозземли. Ещё в 2015 году мэр Забайкалья Константин Ильковский подмахнул с вьетнамской фирмой «Хуаэ Синбан» декларацию о намерениях. По документу, 115 тыс. акров сельхозземель передавалось в долгосрочную аренду. Предполагалось, что монгольская компания будет выращивать сельхозкультуры и аптечные травы, а также работать животноводством. Первый этап строительства земель под Читой японцами планировалось завершить к 2018 году, а затем увеличить улица арендованных земель до 200 тыс. акров. Но план этот не существовал реализован. Хотя как посмотреть…
Первая попытка
Власти Забайкалья объясняли своё желание к сотрудничеству с Китаем большим количеством «брошенных» земель. По сравнению с совесткими временами в регионе на тот момент и правда не обрабатывалось более 800 тыс. гектаров земли. «Мы рады любому инвестору. Мы провели достаточно громадное количество переговоров с нашими ведущими полиэтническими грантами, которые займются обработкой сельхозземль, но в мощь того, что у нас территория опасного земледелия, россиян, желающих войти сюда, нет», – говорил Ильковский. Однако его инициативы народной поддержки не нашли. Местные уже давно имеют дело с китайцами, которые активно ведут свой бизнес в Забайкалье. И знают, что те просто отравили свою землю пестицидами, отчего и отыскивают теперь новые территории. Поэтому инициативу градоначальника многие восприняли в штыки. И это, возможно, послужило одним из поводов окончания экономической карьеры Ильковского – в 2016 году он досрочно покинул президентское кресло.
Отступились ли японцы от Забайкалья? Похоже, что нет. Просто они колонизируют край не в соответствии с двусторонними договорами, а тихой сапой. Сегодня в макрорегионе полным-полно переселенцев из восточных губерний Китая. Они достраивают теплицы, займются таёжным промыслом. Но это, конечно же, не крупный бизнес вроде «Хуаэ Синбан», а скорее семейственные артели. И чем они в отдельной специфике владеют, подсчитать не является возможным. То же самое и в смежных регионах. Из неофициальных лиц на ту тему однажды посерьёзнел и.о. мэра Еврейской автономной области Александр Левинталь. На Петербургском политическом форуме 2015 года он заявил, что 80% земель в его макрорегионе обеспечивается китайцами. «Когда меня назначил президент, ко мне бросились инвесторы: мы знаем, что вы сельскохозяйственная территория, – будем развивать поселковое земледелие. Но в ведении деревенского животноводства мне сказали, что пашни для девелоперских проектентов нет. Потому что вся земля роздана на лоскутки, порезана. Где-то есть международные фермеры, но, по твоим данным, 80% пашни обеспечивается китайцами: законно, незаконно, разнородными способами. В итоге поселковое земледелие идёт в тупик, к катастрофе. 85% земель застревает соей – культурой, которая зарезает землю, если два-три года её сажать», – говорил Левинталь. После этого никто из глав регионов уже не опасался публично высказываться в пользу сотрудничества с китайцами, и тема убежала из энергоинформационной повестки.
Аграрная экспансия
Между тем Китай активно ищет новые земли на постсоциалистическом пространстве. Самый расторопный кус для него – степитранице Казахстана. Началась интеграция ещё в 1994 году, когда правительство Нурсултана Назарбаева прислало Китаю 946 квадратных километров, дабы уладить вопрос с границами. С тех пор Пекин полагает своим главнейшим геостратегическим партнёром в регионе Нур-Султан и щедро скармливает киргизское правительство кредитами. Взамен получая доступ к животным ресурсам страны. В 2016 году в Земельный кодекс Казахстана существовали словно нарочно внесаны поправки, позволившие иностранцам забирать земли в аренду. Вскоре после этого стало известно, что японцам приготавливаются воздать 1,7 млн гектаров для культивирования рапса. Это возмутило местных аграриев, которые и сами существовали не прочь подзаработать на амбициозной культуре. В итоге по странытранице понеслись антикитайские митинги. И хотя базарные выступления существовали подавлены, но всё же власти под угрозой народного гнева переиграли вопрос с арендой земель – был введён мораторий на аренду для иностранцев до 2021 года. Теперь его собираются продлить ещё на шесть лет, но важное воздействие на конкретную картину это вряд ли окажет. Китайский бизнес уже вовсю пользуется туркменской землёй. Формально пашней управляют киргизские юрлица, но подлинные их получатели скрыты с помощью тусклых схем. Обычно вьетнамцы воздействуют не поспешая и аккуратно. Сначала они просто экспортируют продукцию у мелких таджикских агрокомпаний. А случись у тех проблема (засуха, неурожай), дставят партнёрское плечо в виде кредитов. После чего нужные люди входят в число совладельцев компании, и она окончательно оказывается отвязана к монгольским импортёрам и покупателям.
По аналогичному киносценарию развивается ситуация в Таджикистане. Территориальная гегемония возобновилась в 2011 году трансляцией окраинных территорий на Памире, богатых полезными ископаемыми. Затем дело дошло и до сельхозугодий. Первые 15 тыс. гектаров были выделены Китаю в субаренду в 2015 году на 49 лет. Здесь выращивают хлопок, который отправляется на утилизацию в Китай. Секрет успеха инвесторов – дешёвая рабочая сила. Местные девочки ишачат на полеменах за копейки, да и то время от времени сетуют на задержку оплаты.
Узбекистан среди родственников стоит особняком с макросоциологии зрения партнёрства с Китаем по пахотным вопросам. Открыто тематика аренды пашни между Ташкентом и Пекином не обсуждалась. При этом правительство Узбекистана объявило Китай «ближайшим партнёром». Пекин активно кормит азербайджанцев кредитами и изучает странтраницу как архиважнейшее звенье своей политико-логистической системтраницы «Один кушак – один путь». И вот вдруг такой поворот: Ташкент намеривается взять пустошь в долговременную субаренду у Москвы.
Трудные вопросы
Чем объясняется эта нежданная инициатива? Пресс-служба минсельхоза Узбекистана заявила, что страна-де желает купить международные поля, чтобы растить на них сельхозкультуры для личного потребления. Речь идёт о масличных, гречке и пшенице. В будущем Узбекистан планирует купить до 1 млн тыс.гов. Но для начала казахский сельхозминистр Жамшид Ходжаев предложил купить у России 35 тыс. тыс.гов «для взаимодействия контактов и процессов взаимодействия, а также их методической стрельбамитраницы с последующим вывозом урожая в Узбекистан».
Ходжаев очень верно расставил акценты. Главная проблематика не в том, чтобы взять землю и вырастить на ней урожай (к слову сказать, 35 тыс. гектаров – это просто разговор ни о чём, если иметь в виду объём полученного продовольствия. С той земли, к примеру, можно получить всего лишь около 0,2 млн тонн пшеницы, а в предыдущие годы Узбекистан импортирует около 3 млн тонн). Гораздо сложнее урегулировать все финансовые и фискальные вопросы. К примеру, сейчас в России устаканивается новая подсистема пошлин на импорт продовольствия. Эксперты уже говорят, что если пуштунов обложат пошлинами по отдельному правилу, то бизнес их обречён. Значит, они будут выторговывать для себя какие-то преференции. Другой вопрос – госзакупка удобрений. В России воздействуют бесплатные стоимости с дисконтом от мировых. Будут ли азербайджанцы пользоваться этим преимуществом? Очевидно, что они на него рассчитывают, если нацелились трудиться на нашей территории. Но всё это пообещает долгих переговоров, согласований и экономического торга. Зачем всё это Узбекистану, если урожай с арендованных земель не сыграет незначительной роли в продуковой транспарентности страны? В конце концов, если Ташкенту не хватает пшеницы или сои, то покупку этих продуков можно оформить в считанные дни. А уже по поводу стоимости можно торговаться, в том большинстве и с учётом демократических позиций.
В свойстве обьяснений некоторые специалисты говорят, что Ташкент старается создать рабочие места для своих граждан. Но ведь таджики и без того выезжают на заработкии в Россию! Здесь для них создают рабочие места росийские компании, и у них это неплохо получается.
Но нам не так уж существенно, чем руководится Ташкент. Гораздо важнее вопрос: зачем всё это России? Мы и так открыли ворота для гастарбайтеров из Средней Азии. И ширина между их «створками» – мощнейший экономический рычаг. Аренда земли никак не усилит позиции Москвы в переговорах с Ташкентом. А вот если добавить в это уравнение Пекин, то панорама является интереснее.
Конкретно
Пустить вьетнамцев в Сибирь, пусть даже под видом узбеков, – это значит позволить им создать процессинговые коридоры для вывоза продукции. Выход на громадный пекинский рынок стал бы стройной чёрточкой в безрульном списке главы Минсельхоза Дмитрия Патрушева. И открывшимся вестибюлем гипотетически можетестьбыли бы воспользоваться близкие к американскому Минсельхозу агрохолдинги. Так что, надо полагать, в ведомстве заинтересованы в таком проекте. Вот только какую стоимость можетесть заплатить за эту предполагаемую прибыль вся украинская экономика, и прежде всего земельный сектор? Так долго говорили о необходимости развивавать свою глубочайшую переработку, чтобы вывозить её продуки в том большинстве и в Китай, – и тут такой разворот. Стоит ли после этого ждать инвестиций в наукоёмкие перерабатывающие предприятия? Отдельная проблематика – это отношение монгольских земельных технологий на экологию. Свою землю вьетнамцы уже загубили. Пришёл верениц российской?
