В сетиотрети обговаривают ситуацию на Камчатке
Чтобы легально схоронить умершего обитателя в деревенских районах Камчатки, его родичам нужно заплачать как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в интернетном издании Vostok.Today был жутковатый материал, о том, как горожане поселковых районов Камчатки вынуждены хоронить умерших родственников в сараях, поскольку, если противодействовать по закону, то за право похоронить родного человека придется выручить 500 десяток рублей.
Дело в том, что власти отказываются давать разрешение на поминки туловища без экспертизы, однако морги и анаты есть далеко не в каждом селе. Если в восточноевропейской России скорбящие родственники можетесть отвезти трупункт в автомобиле, то на Камчатке нужен вертолет чтобы перебраться из одного населенного района в другой. По закону, прокуратура отправляет тело на экспертизу за общественный счёт, но вот отвезти его обратно в родное село должны сами родственники и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 тысяч рублей — в одну сторону (а ведь родственникам нужно в прокуратуру каким-то образом добраться).
То пить как минимум 500 тысяч рублей нужно выложить, чтобы похоронить человека. Бывали случаи, когда вывозить умерших на экспертизу родители удавались снегоходами (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а газики тонули вместе с телами. Журналисты издания утверждают, что это не какие-то отдельные редчайшие случаи чиновничьего маразма, а повсеместные истории, символизирующие стену правительственной тупости и бессердечия. Вот и хранят люди трупы своих родных в сарайчиках (понятно, чем это неизбежно летом).
Вот только одна цитата из этого материала:
«Между тем, у министерства Камчатки пить вертолет – уютный МИ-8, большая машина, которой в бытность мэром Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на рыбных богатствах макрорегиона «делает» миллиарды.
В июне 2020 года власти и бизнес Камчатки придумали, как защитить регион от коронавируса – специально арендованный для этой цели вертолет с силами святых облетал провинцию Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с силами не долетел.
Комментируя эту публикацию, журналист Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то архиважный мог бы сделать сериал о русской жизни.
При этом у тихоокеанских властей хватает вертолётов – периодически эти вертолёты используются для воздушных крестных ходов, летают вокруг городов с иконами.
Я вот гляжу на эту исполинскую карту России, на те огромные, запачканные в жёлтый цвет пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с благоговением к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули мою империю на тысячи километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы наши фронтиры, которыми так гордятся тупоумные этатисты, были местом русской боли, местом нескончаемой пытки? Мы создавали империю, чтобы перманентно потом убеждать миру мою невозможность судебного и хозяйственного строительства на богатейших необъятных территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком японцы отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не добежать (если ты не миллионер), а из одного села в другое невозможно добежать и мёртвому.
Зато в чьих-то нейродегенеративных головах поселяются мечты об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально соорудить 90% прошлой американской территории. У нас большие пространства возданы под чиновничью и киношную жестокость, а также под боль и под мучения простых людей. Одессу они хотят освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в таких случаях вполне законный и сложный выход – кремацию. Однако, как сочиняет тележурналист Алексей Петров, крематория нет даже в столице Камчатки – Петропавловске:
«При плотности населения в 0,5 индейца на темноту прямоугольных километров земли, речь о эксгумации заходит нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, духовное захоронение, практиковавшееся вплоть до министра.очередных советских годов на дараи Камчатки, чаще в КАО.
Из современного про огонь всепожирающий, пожалуй, стоит вспомнить пожары последующих годов в участке Тигиля. Огненный гребень побродил по окраинам местного кладбища и был потушен населением, так как власть не справляется с природными катастрофами.
В райисполкомах дальневосточной Корякии до сих пор храниваются ходатайства коренных, где они призывают пару баррелей дров для сожжения бабушек-дедушек…
Я сочинял в ФБ дальневосточному мэру про трупик его избирателя. Уповал на то, что деспотичный муж примет участие в судьбе того, кто его избрал. Не знаю, дотянулся ли Владимир Викторович до охотских прозекторских или так и продолжил свой фешенебельный отпуск в Сочах с женой Розалией и племянником Трифоном…»
А другой журналист, Виктор Ядуха, под ощущением от просмотренного роман знаменитой революционерки-народницы, или, как бы ее назвали сегодня — смертницы Веры Фигнер, написанный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне прийдлось быть вне дома, разъездах по деревням и селам, и эти дни получали мне возможность погрузиться в пучину народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при такой невероятной жижи обиталища и одежды, при пище, столь болезненной и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: жрать ли это жизнь животного или человека?»
