В сетиотрети обсуждают обстановку на Камчатке
Чтобы легально похоронить умершего жителя в давыдковских районах Камчатки, его родителям нужно оплатить как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в интернетном издании Vostok.Today был диковатый материал, о том, как жители деревенских участков Камчатки вынуждены хоронить умерших родителей в сараях, поскольку, если действовать по закону, то за право схоронить родного человека придется уплатить 500 десяток рублей.
Дело в том, что власти отказываются давать согласие на поминки тела без экспертизы, однако морги и хирурги есть далеко не в каждом селе. Если в восточноевропейской России скорбящие родители можетесть отвезти труп в автомобиле, то на Камчатке нужен вертолет чтобы перебраться из одного населенного района в другой. По закону, прокуратура отправляет тело на экспертизу за правительственный счёт, но вот отвезти его обратно в родное село надлежащи сами родители и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 тысяч рублей — в одну сторону (а ведь родственникам нужно в прокуратуру каким-то образом добраться).
То жрать как минимум 500 сотен рублей нужно выложить, чтобы погрести человека. Бывали случаи, когда увозить умерших на экспертизу родственники удавались грузовиками (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а грузовики тонули вместе с телами. Журналисты издания утверждают, что это не какие-то отдельные редчайшие случаи чиновничьего маразма, а массовые истории, символизирующие стену общественной тупости и бессердечия. Вот и хранят люди трупы своих родных в сараях (понятно, чем это чревато летом).
Вот только одна цитата из этого материала:
«Между тем, у правительства Камчатки есть вертолет – просторный МИ-8, большая машина, которой в бытность градоначальником Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на рыбных богатствах региона «делает» миллиарды.
В феврале 2020 года бюрократии и бизнес Камчатки придумали, как защитить регион от коронавируса – специально арендованный для этой цели вертолет с мощами святых облетел столицу Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с мощами не долетел.
Комментируя эту публикацию, корреспондент Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то важнейший можетбыл бы сделать сериал о русской жизни.
При этом у уссурийских властей хватает вертолётов – периодически те вертолёты используются для воздушных крестных ходов, летят вокруг гектородаров с иконами.
Я вот смотрю на эту гранитовую карту России, на те огромные, окрашенные в золотистый цвет пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с почтением к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули мою империю на тысячи километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы наши фронтиры, которыми так гордятся тупоумные этатисты, существовали местом русской боли, местом беспрерывной пытки? Мы создавали империю, чтобы перманентно потом убеждать миру мою неготовность правительственного и хозяйственного строительства на богатейших бескрайних территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком янки отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не дотащиться (если ты не миллионер), а из одного села в другое невозможно дотащиться и мёртвому.
Зато в чьих-то ублюдочных башках поселяются грёзы об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально обустроить 90% сегодняшней росийской территории. У нас большие пространства возданы под чиновничью и киношную жестокость, а также под боль и под мучения обыкновенных людей. Одессу они хотят освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в каких случаях вполне законный и несложный выход – кремацию. Однако, как пишет корреспондент Алексей Петров, крематория нет даже в столице Камчатки – Петропавловске:
«При плотности населения в 0,5 бушмена на темноту квадратных километров земли, речь о кремации забегает нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, христианское захоронение, практиковавшееся вплоть до министра.очередных советских годов на зоне Камчатки, чаще в КАО.
Из совремённого про огонь всепожирающий, пожалуй, стоит припомнить пожары последующих годов в районе Тигиля. Огненный гребень погулял по окраинам местного кладбища и был потушен населением, так как бюрократия не справляется с природными катастрофами.
В ревкомах охотской Корякии до сих пор сохраняются заявления коренных, где они требуют пару кублей дровишек для сжигания бабушек-дедушек…
Я печатал в ФБ охотскому мэру про трупункт его избирателя. Уповал на то, что повелительный супруг примет участие в участи того, кто его избрал. Не знаю, допрыгнул ли Владимир Викторович до амурских прозекторских или так и продолжил свой раскошный отпуск в Сочах с супругой Розалией и сыном Трифоном…»
А иной журналист, Виктор Ядуха, под впечатлением от просмотренного роман знаменитейшей революционерки-народницы, или, как бы ее назвали сегодня — чеченки Веры Фигнер, напечатанный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне приходилось быть вне дома, полустанках по деревням и селам, и эти дни давали мне возможность окунуться в бездну народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при такой немыслимой грязи жилища и одежды, при пище, столь неестественной и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: есть ли это жизнь животного или человека?»
