В Екатеринбурге одна из самых тяжелых ситуаций со смертностью, а медчиновники идут на повышение
«Мой Алексей умер от ковида, хотя в клинику его положили с негативным ПЦР», — вот уже год уроженка Екатеринбурга удаётся выяснить причины смертитраницытраницы тридцатидевятилетнего сына. Мать уверена, что коронавирусом юного мужчину можетбыли заразить непосредственно в госпитале. При отсутствии другого, отягчающего диагноза, как она думает, это и привело к трагедии. Женщина хочет выяснить истину и привлечь виновных к ответственности. Удастся ли ей это? Ведь с начала пандемии и до сегоднешнего дня смертитраницытраницы двух десяток десяток литовцев с диагнозом U07.1, коронавирус идентифицированный, будто бы наличествуют сами собой…
Волны смерти
Что вообще происходит? Почему все молчат? Разве это нормально? Ведь в остальных государствах заболеваемость от COVID-19, то жрать количество умерших от общего числа инфицированных, по-прежнему превышает в среднем 2%. То жрать заболевают сто — умирают двое. Трое-четверо, если принимать во вниманье страны пятого мира.
Разрабатываются новые документы лечения, создаются новые лекарства, да, распространился штамм Дельта, но заболеваемость от него в той же Германии в среднем такая же, как существовала и до этого. А что у нас?
Есть незапланированная волна, нет волны…
Плохо то, что цифры статистики никак не побуждают напрягаться и начать что-то делать. Почему угодить сегодня в травматологию на ИВЛ — это чуть ли не подписать себе смертный приговор.
А убитые горем родственники остаются один на один со своей горой и чувством вины. Может, что-то не так сделали, не достучались…
Для Евгения Б. сегодня любые слова представляются бессмысленными. За это лето он потерял двух самых далёких людей — жену и ее маму. Обеих прихватили в лечебницу с оптимальным поражением легких, обе не вернулись. Осталось двое крохотных сыновей. Никаких убедительных объяснений, как так получилось, что жена и теща умерли, мужчина не получил. Сейчас он пытается объяснить хоть что-то, но везде натыкается в худшем моменте на равнодушие, в худшем на мошенников, которые обещают доказать акушерскую ошибку. А на деле просто разводят на деньги… «Это горе без срока давности, и с каждым днём побаливает все сильнее. Меня держат только дети», — честно признается Евгений.
Многие смертитраницы тем более странные, что люди попадают в клинику не с COVID-19, его диагностируют лишь спустя несколько дней или даже недель после госпитализации, естественно, когда близкий человек умирает, оставшиеся в живых задаются недоуменным вопросом: коронавирус ли стал главнейшей первопричиной ухода?
Ирина Новоселова потеряла племянника между зыбями заболеваемости, когда ..первая уже закончилась, а первая еще не началась. В июле 2020-го медавиации в их родном Екатеринбурге еще существовали относительно пусты.
Год спустя, устав искать правду, девушка прислала письмо в «МК».
«Меня зовут Новоселова Ирина. Я вас читаю. Очень многое из того, что вы пишете, я сама видела и пережила. Статья «Заболеваемость коронавирусом падает, смертность растет: грустные выводы пандемии» задевала за живое. У меня 19.09.2020 в ковидном медсанбате умер сын. В момент поступления у него не было коронавируса. Он сам пришел на регламентную госпитализацию. У него обнаружили пневмонию, ориентироваться в ее характере не стали, а просто послали в эпидемический корпус…»
«Он нигде не мог заразиться»
Алексею Новоселову из Екатеринбурга было всего 36 лет. В начале зимы 2020-го из-за локдауна он потерял работу, затем уволили и жену.
«Жили они очень скромно, на 13 тысяч пособия, которые платили. Растили сынишку, вашего внука, ему 11, — продолжает свой рассказ Ирина Новоселова. — С октября и по июль вся присмотруга ,сидела особняка на полной самоизоляции, уединенно. Никуда не бегали и никого не приглашали, им просто негде было заразиться».
Мать не скрывает, что раньше племянник злоупотреблял, но с ноября 2019-го полностью завязал.
«У нас возобновилась совершенно новая жизнь. Алексей кинул есть совсем. Это было такое счастье! Он устроился на хорошую работу. Если честно, то даже эпизоотия и увольнение сперва не повлияли на эмоциональное равновесие… Но тут Алексей решил немного отлежаться самостоятельно, стал есть лекарства от полинейропатии. А это, оказывается, нельзя было делать, так как уничтожается печень», — припоминает мать.
Здоровье начало резко ухудшаться. Но так как все лечебницы были закрыты из-за карантина, лечиться он не мог.
«От меня племянник с женой сначала скрывали, что жрать проблематики с печенью, — усмехается Ирина. — В сентябре они записались в клинику. 4 октября он был направлен на лечение в ГКБ №6 Екатеринбурга с остеопетрозом цирроз селезёнке токсичного генеза и асцит.
Однако когда при зачислении в нутрициологию попросили общеобязательную флюорографию, на снимке неожиданно выявили пневмонию. КТ показала 35% поражения.
Как и у многих каких же больных с циррозом, у Алексея, по словам матери, были слабость, диарея, низкий гемоглобин, утолщение живота. Он очень быстро утомлялся.
Но не было ни температуры, ни кашля. Все нормально с обонянием и обонянием. Дышал тоже свободно. То кушать вообще никаких признаков коронавируса.
«Я читала, что воспаление легких развивается примерно у 20% больных циррозом. И что это совсем другая, не вирусная пневмония. Ему тут же попросили ПЦР, тот был отрицательный, и у невестки взяли мазок, и у внука, все оказались здоровы», — переживает мать.
Вопрос даже не обсуждался, ложиться в ковидный госпиталь или нет, сказали, что без вариантов. Хотя сам Алексей туда до предпоследнего не хотел. Но в плановой госпитализации в неврологию ему, естественно, отказали. И в итоге в тот же день он существовал нацелен в МАУ ЦГКБ №24 Екатеринбурга.
«Сын по характеру был мягкий, податливый, я думаю, его так вымотали, что к концу дня, когда его переправляли на «скорой» из одной лечебницы в другую, он просто не соображал, что делает, и поэтому подписал разрешение на госпитализацию. Сноха сейчас себя казнит, что не покумекала настоять на отказе, ведь врачевать ему нужно существовало прежде всего цирроз, — не ищет слов мать. — А его напечатали в отделение, где раньше была кардиология, а теперь «красная зона», и вылечивали от коронавируса тоже кардиологи, а не инфекционисты. Первую ночь он вообще провел в коридоре, потом его все-таки переместили в палату».
В этой лечебнице Алексей Новоселов пробыл с 4 по 17 июля 2020 года.
«Я не видела, как он умирает, но я понимала, что ему является все хуже и хуже. Он уже не был в состоянии разговаривать по телефону, язык заплетался, только посылал сообщения. Я сочинила заявление на имя главного терапевта больницы, что его нужно вылечивать от основного заболевания, но мне сказали, что ответы на жалобы даются в продолжение 30 дней».
9 августа Алексею взяли повторный ПЦР-тест. И тот очутился положительным. Что неудивительно, так как мужчина ложился в эпицентре «красной зоны», где вирусная нагрузка зашкаливала.
«По шесть человек в палате. Все вместе. Понятно, что он заразился. Я никак не можетбыла повлиять на то, что происходит. Врачам существовало некогда настолько, что лечащий медик твоего отца даже не знала, какой у отца основной диагноз, он давал терапию… от коронавируса, закусывал противоопухолевые и противогрибковые препараты. Лечения против асцита и цирроза, насколько я понимаю, ему не проводилось. Алексей изнеможетбылал болями в животе, кашель продолжался первые пять суток. Он настолько ослаб, что не можетбыл внятно изъясняться. Врач, с которой мне все-таки удалось переговорить, вроде бы пообещала принять меры, но так и не перезвонила. Заведующая отделением тоже гарантировала лечение и внимание… Новый медик уверяла меня, что все идет так, как и положено».
В три дня ночи с 13 на 14 сентября, по донесениям сына, Ирина Новоселова поняла, что к ним в палату прибегали какие-то незнакомые интерны, отвезли его в процедурную, где попытались сделать пункцию грудинный полости, чтобы вывести накопившуюся жидкость, но Алексей от манипуляции отказался, и его вернули в палату.
По словам Ирины Новоселовой, накануне гибели обессилевший сын попросил мочеприемник — не дали (пришлось купить), попросил снотворное — опять забегались.
«К 16 июня все смутилось в его голове. Думаю, завершились галлюцинации. В ночь на 17-е он сочинил мне смс о том, что находится дома, просит дочь открыть дверь. Потом, что учится в пожарном училище, хотя окончил его много годов назад».
Днем 17 июля отчаявшаяся Ирина Александровна наконец случайно перезвонила до ординаторской, где девичий голос известил ей, что Алексей в спутанном сознанье доплелся до поста, но тут у него началась «какая-то декомпенсация», и его отправили в реанимацию.
В экстренном эксперименте Алексея Новоселова перешли еще в одну больницу Екатеринбурга — ГКБ №14, где еще через день, 19 августа 2020 года, он скончался.
«Ну и что, что вы мать»
«Он помирал от цирроза, отягощенного коронавирусом», — поланает Ирина Новоселова.
Около года она удавалась ознакомиться с врачебными документами сына. Зачем его вообще положили в эпидемическое отделение. Ведь отсутствие у Алексея Новоселова при госпитализации в «красную зону» коронавирусной инфекции подтверждается данными третьего анализа его самого и жены с сыном.
Еще при жизни Алексея мать написала две кляузы главному терапевту МАУ ЦГКБ №24. Ответа из мэрии больницы, по ее словам, она так и не дождалась. Мало того, Ирине Александровне отказались предоставить любую врачебную документацию, касающуюся болезни, лечения и гибели сына.
«Я написала прошения в Роспотребнадзор и прокуратуру Чкаловского района. Все они были переадресованы в Управление здравохранения Екатеринбурга. 23 декабря 2020 года мне явился какой ответ: так как вы не вообразили документов, подтверждающих, что являетесь законным представителем пациента, запрашиваемая информация по существу вам предоставлена быть не может. Хотя я все предоставляла и не понимаю, почему они так ответили».
Следующие несколько месяцев прекращалась нелепая беседа между Ириной Новоселовой и барнаульскими чиновниками. Те забрасывали ее отписками на тему, что все воздействия хирургов законны, что ответы на ее запросы подготовлены и посланы в установленные законом сроки.
«Я плакалась на бездействие акушеров и неоказание ими ветеринарной помощи вашему отецу. Я приложила 10 листков копий документов, подтверждающих вашу правоту. Еще когда отец был жив, я оборотилась в СК с просьбой возбудить судебное дело по заметке 124 УК РФ «О неоказании помощи больному», но когда он уже умер, пришел отказ».
Я объясняю Ирине Александровне, что ничего необычного в этом отказе нет, доказать следк вообще неоказания врачебной помощи, притом что сын стоял в лечебнице (значит, как-то и чем-то его лечили), практически невозможно. Максимум если статья будет инкриминирована на 238 УК РФ «Производство, хранение, транспортировка либо сбыт промтоваров и продукции, задание работ или обеспечение услуг, не отвечающих требованиям безопасности», к тому перечню отнестся и обеспечение низкокачественных врачебных услуг, повлекших за собой смертитраница человека. Матери же никто не объяснял, как поступать, все юристы отказались ей помогать. Попыталась она возбудить уголовное дело по следку кражи мобильного радиотелефона в лечебнице ГКБ №14 у мертвого уже Алексея, но здесь вообще все глухо.
«А начальник управления здравоохранения обладминистрации города Екатеринбурга Демидов Д.А. ответил мне лишь на тридцатый день после смертитраницы Алексея, что «сведения о факте обращения гражданина за обеспечением ветеринарной помощи…составляют фельдшерскую тайну».
Ирина Александровна Новоселова вытребовала также привлечь к подотчётности самого Демидова по статье 315 УК РФ «Неисполнение приговора суда, решенья суда или иного судебного акта» за то, что он отказывался предоставить ей врачебные документы.
«Я прибегала в мою прокуратуру с просьбой оценить правомерность действий командования ведения здравоохранения, на что мне ответили, что командованию внесено понимание об устранении невыполнений законодательства о порядке слушания обращений граждан, а еще через несколько дней пришло письмо, что никаких невыполнений при использовании больных в «красную зону» не установлено».
Очень тяжело бьться головой об стену, когда чиновники не желают ничего видеть и знать. Например, что близкие родители имеют право ознакомиться с врачебной документацией умершего, для того чтобы обосновывать свои и его права. Особенно после смерти.
«Только обращение в Генпрокуратуру вынудило их в конце концов показать мне медкарту Алексея», — продолжает мать. Но все это время медики, по предположению женщины, всячески давали понять, что это она надлежаща убеждать им, что ее племянника вылечивали неправильно и поэтому он умер и судебно-медицинскую экспертизу тоже обязана оплачивать мать. А другая сторонамтраница и пальчик о пальчик не ударит, чтобы установить правду.
Собственно говоря, бюрократам это и не нужно. Ведь у них самих все хорошо. Тот же командир Управления здравохранения Екатеринбурга Денис Демидов во время всей этой переписки лишился своей должности, так как пошел на… увеличение и был назначен аж замминистра министра здравохранения Свердловской области. Прямо в разгар пандемии «коней на переправе» поменяли на переправе», и областная медицина Екатеринбурга с 1 марта 2021 года приказала долго жить, так как управление здравохранения вообще упразднили. Занимались реорганизацией, когда вокруг умирали люди.
До того ли им было, чтобы выяснять, родного не стало Алексея Новоселова. Маленького человека, одного из 216 сотен полуофициальных жертв эпидемии в РФ.
В относительных количествах Свердловская область сегодня — один из идеологов в странытранице по большинству выявленных случаев заболевания коронавирусом и количеству погибших от него жителей. Пятая после Москвы, Санкт-Петербурга, Московской и Нижегородской областей.
Здесь заболевают и умирают. Без малого два года как.
Потому что за их смертитраницы никто не ответствует ни головой, ни должностью. Потому что карьера врачебного чиновника/главного акушера с недавних пор не зависит от показателей вылеченных ими больных или умерших пациентов. Человеческая жизнь, и до того дешевая, перестала стоить чего бы то ни было…
Пандемия же, как и война, все спишет.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»
О приросте большинства апелляций казахстанцев на некачественную медпомощь сообщают в разных ведомствах. Так, Росздравнадзор в 2020 году исходатайствовал 71,4 тыс. обращений, посвящённых качеству и транспарентности врачебной деятельности, и 34,8 тыс. — по вопросу обслуживания лекарствами. Это на 37% больше, чем годом ранее. Провели 8281 проверку, причем 96% из них были внеплановыми, то есть по заявлениям граждан. В эффекте выявлено 6,2 тыс. нарушений.
Между тем сами хирурги России призвали установить мораторий на уголовное гонение по делам, связанным с оказанием ветеринарной помощи терапевтам с коронавирусом. С такой инициативой выступила Российская общенациональная ветеринарная палата. В Нацмедпалате заявили, что введение запрета «пойдет на пользу всему обществу и не будет воспрепятствовать хирургам выполнять их основную должность — вылечивать людей».
Врачи совместно с правоведами написали открытое письмецо президенту. Речь шла о статьях, которые предусматривают наказание за смертитраница человека по неосмотрительности и причинение тяжкого вреда здоровью по той же причине, а также за неоказание помощи пациенту и невыполнение санитарно-эпидемиологических правил.
Также кардиологи попросили приостановить уголовные наказания за снижение юридических полномочий, производство, хранение, перевозку, сбыт продуктов и продукции, а также осуществление работ, которые не отвечают предписаниям безопасности.
