История, которая произошла в Армении с художницей Эвой из Чехии, напоминает сюжет психологического триллера. Девушка приехала работать волонтером в маленький симпатичный городок, и поначалу к ней относились приветливо. Но однажды Эва стала жертвой сексуального насилия, и с тех пор доброжелательность сменилась презрением и ненавистью. Она не захотела об этом молчать, и спустя год благодаря смелой художнице вся Армения принялась обсуждать изнасилования, педофилию, инцесты и потребительское отношение к женщине. «Лента.ру» разбиралась в том, о чем так долго молчали армянские женщины.
В апреле прошлого года сайт криминальной хроники Shamshyan.com опубликовал короткую заметку: 24-летний житель одной из северных областей Армении Армен Ф. задержан сотрудниками полиции по подозрению в попытке изнасилования. Указывалось, что жалобу в правоохранительные органы подала 28-летняя гражданка Чехии Э.
Через год выяснилось, что Э. — это художница по имени Эва. Девушка публично поделилась деталями этой истории и другими неприятными воспоминаниями о годе, проведенном в Армении. Помимо эпизода с насилием, она столкнулась с систематическими домогательствами. Поразило ее и отношение местных к ее ситуации: спасаясь от насильника, девушка забежала в первый попавшийся дом, рассказала о случившемся и попросила помощи, но ее просто выставили за дверь. Позже жильцы того дома выступали на суде над Арменом Ф. в качестве свидетелей. Объясняя свой поступок, они сказали: «Всем известно, что в Армении такого не бывает, а если и бывает, то иностранки, как правило, сами провоцируют».
История чешской художницы получила широкую известность. О ней заговорили все — от обычных пользователей соцсетей до министров и депутатов. И почти все обвиняли девушку во лжи, манипуляциях, стремлении заработать легкую славу. И даже упрекали в работе на «внешних заказчиков», которые то ли хотят опорочить Армению и армян, то ли готовят почву для предстоящей ратификации Ереваном Стамбульской конвенции (документ призван регламентировать общие правила борьбы с насилием в отношении женщин).
Помощь пришла откуда не ждали. За Эву, которая давно уехала на родину и, кажется, уже не особо интересовалась, что говорят ей в спину, вступились армянские женщины, когда-то оказавшиеся в схожей ситуации. «Когда все узнали об Эве и стали обвинять ее во лжи, мне написала одна из моих подписчиц в Facebook, — рассказывает „Ленте.ру“ журналист, секс-блогерша Люси Кочарян. — Она рассказала свою историю, как стала жертвой домогательств. Я спросила, могу ли опубликовать этот текст анонимно, и получила согласие. Так все и началось».
страница Lucy Kocharyan на Facebook
После публикации первого рассказа ей за несколько дней пришли сотни писем от жертв сексуального насилия. Оказалось, что «такое» в Армении очень даже бывает. Так родился флешмоб #голос_насилия — аналог #янебоюсьсказать и #metoo. У Кочарян большая по армянским меркам аудитория — 10-12 тысяч человек. Несколько лет назад она одной из первых в стране стала открыто говорить об интимной стороне жизни, писала статьи для местных изданий, участвовала в тематических передачах. В этом смысле выбор Кочарян в качестве рупора логичен — ее знают, ей доверяют.
И Люси старается не подорвать доверие своих читателей, по возможности следит за тем, чтобы не пропустить фейк-стори.
«У меня там сотни писем. Перед тем как опубликовать что-то, я просматриваю профили отправителей, убеждаюсь, что это реальные люди. Беседую с ними. Если профиль не вызывает доверия, история не публикуется», — говорит Кочарян.
На данный момент с ее помощью люди узнали примерно 200 историй.
Сейчас поток писем поредел, но они продолжают поступать — об отчимах, насилующих падчериц, о матерях, которые во все это не верят, о семьях, где избивают девушек за то, что их изнасиловали, о бабушках, сдающих своих внучек в аренду педофилам в обмен на провизию. К Люси обращались не только женщины, но и мужчины. А это вообще нонсенс — чтобы мужчина в традиционном обществе жаловался на изнасилование, пусть и анонимно!
«Мама не поверила бы»
Лилит (имя изменено по просьбе героини) 20 лет. Пять лет назад ее изнасиловали, и с тех пор она никому об этом не рассказывала. Вплоть до того момента, когда увидела посты с тегом #голос_насилия. Тогда девушка решила отправить и свою историю. Лилит согласилась рассказать «Ленте.ру» о том, что с ней произошло и каково это — пять лет молчать о случившемся.
«Мне было 15, меня пригласили на день рождения. Родители знали, куда я иду и с кем, — вспоминает Лилит. — Праздновали в баре большой компанией, я была воодушевлена — впервые попала в такое «взрослое» место. Там был парень, который весь вечер не спускал с меня глаз, оказывал знаки внимания. Я не реагировала, потому что не совсем представляла, что за всем этим кроется, я была обычным ребенком, не курила, не пила, вызывающе себя не вела. И вот в какой-то момент я вышла в туалет…»
По ее словам, парень последовал за ней в уборную и запер дверь изнутри. Начал приставать со словами: «Я знаю, ты этого хочешь!»
«Но единственное, чего я тогда хотела, — это убраться оттуда. О чем ему и сказала. Я не знала, как реагировать. А он, судя по всему, знал, как действовать: закрыл мне рот ладонью и полез в трусы. Я пыталась отбиться, укусила его за руку, но тщетно. Пыталась кричать, звать на помощь, но то ли музыка приглушила мои крики, то ли никому не было дела… Не знаю. В общем, он сделал то, что хотел», — говорит девушка.
Diomedia
До этого Лилит не имела сексуального опыта. Насильник остановился только когда увидел кровь.
«Если кому-то расскажешь — перережу глотку», — пригрозил он, после чего просто ушел, оставив свою жертву в туалете. «Я была в шоке. Не до конца осознавала, что произошло, — говорит девушка. —Какое-то время я просидела, заперевшись, потом вышла и пошла домой, никому ничего не сказав и ни с кем не попрощавшись. Ни до, ни после меня никто не спросил, куда я пропала и почему ушла. С этими людьми я больше не общалась».
Лилит просидела дома три месяца наедине с собой и этими воспоминаниями. Все социальные связи были оборваны, друзья — потеряны. Увидев, что с ребенком что-то не так, родители записали ее на прием к психологу, который установил: Лилит перенесла серьезную травму. Но даже с психологом она не поделилась из страха, что узнают домашние, а там и до полиции дело дойдет.
«Я не могла рассказать родителям, они бы не поняли. У нас дома традиционный армянский уклад, такие темы табуированы и обсуждению не подлежат, — объясняет она. — Когда произошел случай с Эвой, я как бы невзначай спросила у мамы, как бы она отреагировала, произойди такое со мной. Она сказала, что не поверила бы в рассказ о том, что меня «просто так» изнасиловали».
Через пару лет Лилит случайно встретила своего насильника, когда искала работу. Сначала он не подал виду, что знает ее, но, улучив момент, подошел и спросил, рассказала она кому-то или нет. Получив отрицательный ответ, он просто ушел.
Отправить свою историю ее заставило сочувствие другим жертвам.
«Я помню, как мне было одиноко и больно. Я понимаю тех женщин, их истории. Я хотела сказать им, что они не одни, нас много», — признается Лилит. За эти годы она вроде бы научилась жить с тем, что произошло в ее жизни, у нее даже были романтические отношения. Но в откровенном разговоре девушка признается, что до сих пор боится оставаться наедине с мужчиной: «Не думаю, что когда-нибудь заведу семью. Ложиться спать и просыпаться в одном доме, замкнутом пространстве, с мужчиной — нет. Спасибо, но нет».
Капля в море
Принципиальная разница между #голос_насилия и его иностранными аналогами заключается в том, что в женщины в Армении до сих пор боятся рассказывать эти истории от своего имени. Общественность на них реагировала в основном негативно. В традиционном армянском обществе, где девушка должна получить диплом гуманитария, выйти замуж, нарожать детей и подчиняться мужу, разговоры о том, что этих же девушек в юности насилуют все кому не лень, вызвали отторжение.
И такое отношение в полной мере разделяют как власть имущие, так и журналисты и даже сексологи. К примеру, депутат парламента от правящего блока «Мой шаг» Софья Овсепян заявила, что публикуемые рассказы об эпизодах сексуального насилия — «попытка ради собственных целей представить нацию в образе насильника». Депутат, разумеется, не уточнила, какие цели могут быть у незнакомых друг с другом женщин, изнасилованных в разное время. Но ее мнение общественность оценила позитивно, вооружившись им как аргументом в борьбе против «лживых попыток опорочить армянство».
East News
В том же русле высказалась известная сексолог Нарине Григорян — ее читают наиболее консервативные пользователи армянского сегмента Facebook, жаждущие сексологических знаний. В акции #голос_насилия она увидела порнографию, эксгибиционизм, преступление сексуального характера. Это высказывание стало еще одним основанием для травли анонимных авторов жутких историй — теперь их, кроме всего прочего, обвиняют в том, что они выдумывают байки, потому что подсознательно хотят быть изнасилованными.
В результате виртуальных споров между защитниками жертв и многочисленными хейтерами дискуссия вышла за рамки проблемы сексуального насилия — встал вопрос о степени латентности этих преступлений в Армении. Официальная статистика явно далека от реальности: в первые пять месяцев текущего года в стране было зарегистрировано всего 41 преступление сексуального характера. Но на практике все обстоит иначе, так как полиция неохотно принимает заявления подобного рода и старается не заводить уголовных дел. Проблему во многом усугубляют особенности национального менталитета, которые как нельзя лучше иллюстрирует история Лилит: жертвы не хотят «светиться», в том числе опасаясь родственников, ведь произошедшее с ними считается позором.
Мышление, напичканное стереотипами
Исследования, проводимые международными группами ученых, показывают, что до 96 процентов преступлений, связанных с сексуальным насилием, остаются вне поля зрения правоохранительных органов, при этом ложными оказываются не более 2,5 процента сообщений об изнасилованиях.
«Сексуальное насилие в той или иной степени латентно во всем мире. Но у нас в Армении с этим полная беда, здесь оно латентно радикально, — рассказывает «Ленте.ру» координатор программ Кризисного центра проблем сексуального насилия Татевик Агабекян. — Исследования на эту тему здесь мало кто проводит. Было одно в 2017 году при участии Следственного комитета, но охватывало только официально зарегистрированные случаи. Этого, как мы все понимаем, явно недостаточно, реальную картину на основе такой научной работы не увидеть».
По ее словам, одна из особенностей армянской системы ценностей, которая приводит к повальному сокрытию сексуальных преступлений, является фетишизация женской девственности: «Мы тут всегда так жили, сводили смысл жизни женщины к тому, чтобы выйти замуж. Если не девственница — замуж не берут, если слишком долго засиделась — значит, что-то с ней не так. Этот коллективный образ мышления, напичканный всевозможными стереотипами, и приводит к тому, что мы имеем: большинство жертв сексуального насилия предпочитают молчать. В итоге проблема не решается».
страница Tatevik Аghabekyan на Facebook
Впрочем, по мнению Агабекян, акция #голос_насилия способна изменить ситуацию к лучшему. Представитель центра напомнила, что еще несколько лет назад в Армении и про семейное насилие никто знать не знал, все молчали, но сегодня тема актуальна, принят соответствующий закон. То же самое может произойти с вопросом сексуального насилия, в том числе внутри семей. Это позволит решить еще одну проблему, способствующую росту подобных преступлений: недостаточная информированность населения. Особенно это актуально для случаев с детьми. Ребенок часто не понимает, что с ним сделали, особенно если преступником был родственник, а родители не в состоянии адекватно оценить ситуацию, чтобы принять превентивные меры.
В качестве примера Агабекян привела случай, произошедший в прошлом году в Ереване. 14-летняя школьница внезапно начала меняться в фигуре. На метаморфозы обратили внимание вовсе не родные, а медсестра в учебном заведении: неравнодушная женщина провела обследование ребенка и установила, что девочка, скорее всего, беременна. Шокированные родители отвезли школьницу к гинекологу и выяснили, что она уже на 25-й неделе, а отцом является 57-летний мужчина, о котором пострадавшая никогда не рассказывала.
«Мы склонны обвинять жертву в том, что с ней произошло. Мы ищем в ее поведении признаки провокаций, чтобы в итоге обвинить ее в том, что она сама напоролась на неприятности. По сути, мы виним жертв, чтобы оправдать насильников. Это серьезная проблема, которая корнями уходит в самые глубинные слои армянского менталитета», — уверена представитель Кризисного центра.
Слова Агабекян подтверждает тот факт, что горячие дискуссии вокруг #голоса_насилия плавно вылились в споры о той же армянской системе ценностей: о месте женщины в обществе, о праве заявлять о насилии, о гендерном равенстве. Одним из самых показательных эпизодов этого дискурса стало интервью министра здравоохранения Армении Арсена Торосяна, который пришел в гости к не самому последнему интервьюеру страны Артаку Мурадяну. Журналист заявил чиновнику, что тезис о равенстве мужчин и женщин противоречит многовековым армянским традициям, которые предписывают мужчине быть главой дома, диктовать условия и доминировать. Министр с этим категорически не согласился, за что на него обрушилась критика общественности, а этот ролик стал вирусным.
История повторяется
Постепенно тема сошла на нет; общенациональное обсуждение проблемы сексуального насилия свелось до уровня обычной перепалки, а потом и вовсе утихло. Но проблема никуда не делась.
30 июля американка армянского происхождения Асмик Мурадян опубликовала в своем Facebook длинный пост с рассказом о поездке ее 19-летней дочери на историческую родину.
«Мы живем в США. Каждый год я отправляю своих детей в Армению, чтобы они сохранили связь с родиной, не забывали язык, оставались армянами, — пишет женщина. — В этом году тоже отправила. Дети живут у своих дедушки и бабушки в Ереване. Все было хорошо вплоть до того проклятого дня, когда моя дочь, как обычно, повела собаку гулять».
В этот день она позвонила в Ереван и узнала, что девушку пытались изнасиловать. Сквозь слезы та рассказала матери, что во время прогулки почувствовала за собой слежку — за ней медленно ехал серый внедорожник без номеров. Она попыталась уйти, но машина ее подрезала. Парень за рулем автомобиля окликнул ее, дал понять, что узнал, намекнул, что они знакомы. Девушка тоже припомнила, что в детстве он жил с ней в одном дворе. Молодой человек настойчиво предлагал девушке сесть к нему в машину, но она почувствовала неладное и позвонила деду, попросила его спуститься.
«О, это дедушка Ашот! Передай привет!» — улыбнулся парень, выйдя из машины. «Сейчас он спустится, сам и передашь», — сказала девушка.
Наконец, терпение преследователя лопнуло, и он в приказном тоне велел ей ехать с ним, подошел вплотную и начать трогать грудь. Получив отпор, молодой человек схватил свою жертву за шею и попытался силой затолкать ее в машину, но девушка отчаянно сопротивлялась, пока он не ретировался с места событий до появления дедушки.
«Там еще шесть-семь человек стояли неподалеку, глазели. Словно кино смотрели», — рассказала девушка.
Позже преследователя нашли. Им действительно оказался сосед семьи Асмик, причем женатый. Он даже пришел домой к своей неудавшейся жертве и просил прощения, а тем временем его сестра ходила по соседям и рассказывала, что «шлюховатая» американка спровоцировала ее брата.
Maja Hitij / Getty
Это один из многих случаев, которые даже не были опубликованы у Люси Кочарян. Но решение проблемы не идет дальше склок — в основном из-за пассивности властей Армении. Их официальной позиции никто так и не услышал. Непонятно, признают ли власти существование проблемы, и если да, то собираются ли ее решать. Другая проблема — неготовность армянского общества к широкому обсуждению вопроса и неспособность к адекватной реакции: все замалчиваемое годами вмиг прорвалось, вызвав «анафилактический шок» в сознании людей. Возможно, дело сдвинется с мертвой точки осенью — ушедший на каникулы парламент Армении к тому времени уже приступит к работе. А возможно, проблему снова задвинут в долгий ящик — как слишком раздражающую.
