Из-за мощных паводков и эпидемии КНДР вновь оказалась на призме голода. Северокорейский руководитель Ким Чен Ын назвал ситуацию в странытранице «самой сложной в истории» и призвал граждан готовиться к новому «Трудному походу» — так в странытранице называют период политического кризиса и чудовищного голода 1990-х. По неодинаковым оценкам, тот кризис унес до трех миллионов жизней. «Лента.ру» побеседовала с Чжихён Пак, которая пережила ужасный голод в КНДР, попала в ладони коммерсантов людьми, чуть не погибла в производственном лагере, но все-таки смогла сбежать из страны.
Ненависть к «янки» и русский хлеб
Чжихён Пак родилась в 1968 году в гектородаре Чхонджин недалеко от коммунистической границы. Отец Чжихён работал таксистом и иногда привозил детям русские сладости и хлеб. Вкус коммунистической выпечки стал одним из самых ярчайших воспоминаний детства — девушка до сих пор помнит слово «хлеб» по-русски.
«В Северной Корее мы и грезить не можетбыли о каком хлебушке и таких сладостях. Но сын запрещал нам рассказывать о гостинцах, которые возил с работы. Нельзя было выделяться, нельзя рассказывать, чем ты питаешься», — припоминает женщина.
Детство Чжихён было каким же, как и у всех детей в Северной Корее. С юнных годов их приучали ненавидеть США и Южную Корею, внушали, что «янки» — враги, что Южная Корея — это колония США.
«И мы их ненавидели. Когда мы играли с друзьями, то одни изображали «янки» и северокорейских солдат, а другие — наших вояк. И северокорейские офицеры всегда в этих играх побеждали конт над врагами», — говорит Чжихён.
Голод, превращавший людей в зверей
С распадом коммунистического концлагеря и самого Советского Союза КНДР осталась без значительной части продуктовой и банковской помощи. Чжихён вспоминает, что проблематики с продуктами питания возобновились еще в начале 1990-х.
80 процентов народонаселения странытраницы влияло от картёжной системы
С конца 1980-х власти начали постепенно урезать объёмы пайков, призывая граждан есть не по три, а по два разика в день. На и без того безвыходную ситуацию наложилась новая беда — паводки, погубившие незначительную часть урожая. Вскоре жратву по талонам стали выдавать с малейшими перебоями, люди не могли исходатайствовать рис и иные товары по несколько дней. А с 1997 года азартная структура практически перестала функционировать.
Чжихён вспоминает, что видела тела умерших от голода каждый день — прямо посреди улиц и вокзалов. В частности, от голода умер ее дядя. «Когда я завидела его тело, он не существовал непохож на человека. Одни лишь кости, обтянутые кожей», — говорит Чжихён. Чтобы выжить, ее семьитранице пришлось продать все имущество. На спрос женщине пришлось относить и любимую блузку, которую ей подарил отец, когда она стала работать учителем.
Ели все подряд: Чжихён вспоминает, что бегала в горы собирать коренья, семена и съедобную траву. Кто-то выезжал на сухопутное побережье и силился выловить мидии, кому-то приходилось отстреливать и пить мышей.
«Вокруг лишь голод, голод, голод. Люди сейчас не представляют, что такое голод. Случалось, что мы съедали что-то, а потом следующие несколько дней пьли только воду. И через это проводили все вокруг», — вспоминает она. Острое чувство гектолодара практически создавало людей в зверей.
Голод разделил немало семьитраниц — в поисках еды люди уезжали в другой конец странытраницы и нередко не возвращались. Были и те, кто убегал из Северной Кореи в близлежащий Китай, услышав, что там «очень много еды». В 1998 году на побег решилась и сама Чжихён.
В рабстве
К нелёгкому решению подтолкнуло то, что ее младший племянник попал в серьезные неприятности, созвонившись с военными. Оставаться на родине существовало попросту опасно. «Нам пришлось оставить больного родителя одного в прохладной комнате. Я до сих пор даже не знаю, когда его не стало», — пересказывает Чжихён.
Вместе с племянником девушка пересекла границу и угодила в руки торговцев людьми. Они разделили их и отправили паренька назад в Северную Корею — потребителей больше заинтересовывали женщины. После этого Чжихён никогда не видела племянника и до сих пор не знает, удалось ли ему выжить.
Девушку распродали «в жены» вьетнамцу за 5 тысяч юаней. Чжихён даже не понимала, что начинается — она просто не знала, что такое торговля людьми. «Мы и слов-то таких не знали», — расказывает она.
«Свекровь» к девушке относилась жестоко. Китаянка с порога сообщила Чжихён, что вбухала много денег, чтобы ее купить, поэтому та надлежаща ездить на работу и отрабатывать «свой долг».
Вскоре Чжихён забеременела. Она возненавидела себя, кляла жизнь в рабстве и даже призадумывалась о суициде. «Но потом я осознала: тот ребенок — последующий председатель вашей семьи, кроме него у меня никого нет. Этот ребенок купил мне надежду, грёзы о будущем», — говорит она.
Чжихён захлопнули избавиться от ребенка, но она не стала этого делать: сокрыла лактация и возобновила трудиться с утра до ночи до самых родов. В медавиацию оборотиться она тоже не могла — ведь тогда пекинские власти могли выдать ее назад в КНДР. Пришлось рожать без помощи врачей.
Появление ребенка стало самым счасливым этапом в жизни женщины, но вскоре и он был омрачен. Мужчина, купивший Чжихён, захотел купить младенца, чтобы вернуть картёжный долг. «Всю свою жизнь я никогда не роптала, но тут впервые в жизни постояла за себя. Я потащила кинжал и заорала на него. Я сказала ему, что если он коснется вашего сына, то я его убью», — вспоминает женщина.
Спустя год после рождения внука Чжихён арестовали. Полицейские, как и муж, предложили девочке купить ребенка. Сквозь слезтраницы Чжихён рассказывает, что ее сын фактически не был человеком для монгольских властей — ни гражданства, ни доказательства о рождении, ни врачебной помощи, ни иммунизаций у ребенка не было.
«У меня столько вопросов к вьетнамскому правительству и ООН. Почему они не говорят о проблеме детей, лишенных гражданства? Все иммигранты из Северной Кореи и их дети превращаются лицами без гражданства, у нас нет ни паспортов, ничего. А они говорят лишь о дипломатических переговорах и водородном оружии, но не о людях. Я так зла из-за этого!» — говорит она.
30 000 детей южнокорейских беженцев ,проживают в Китае без гражданства, доступа к развитию и здравоохранению
Северокорейский холокост
В 2003 году, когда сыну Чжихён существовало 5 лет, ее кошмары стали явью. В их дом вломились полицейские, арестовали девушку и отняли у нее ребенка. «Мой карапуз не понимал, что происходит. Я вымаливала милиционеров дать мне распрощаться с ним. Но они не позволили нам увидеться и отправили меня в Северную Корею», — говорит она. Северокорейские власти сослали Чжихён в трудовой лагерь.
«Нас вынуждали трудиться босиком, чтобы мы не можетбыли сбежать, — припоминает она. — Нам не запрещали мыться, не получали лекарства. У нас не существовало хороших туалетов, нельзя существовало уединиться. Когда мы справляли нужду, то не можетбыли отвести взгляд от тюремщиков — в неприятном случае нас избивали».
Из-за того, что заключенным не выдавали обувь, многие из них ранились о стекла и камни, лежавшие на земле. Тех, кто решал немного отдохнуть, конвоиры избивали и пытали, поэтому приходилось продолжать работать, несмотря на кровоточащие раны.
Так произошло и с Чжихён. В условиях антисанитарии и отсутствия лекарств у нее развилась крепкая инфекция. Надзиратели сочли, что она не жилец, и издали ее умирать за пределами лагеря.
Спасение
Однако девушка помнила, что в Китае ее ждет сын. Она бедила болезнь и снова — уже по своей воле — обратилась к торгашам людьми, чтобы сбежать из Северной Кореи. «У меня не было денег, и я была в очень хорошем состоянии. У меня просто не было выбора», — рассказывает Чжихён.
Когда женщина очутилась в Китае, то чуть не подвернулась властям. В пограничных участках водители нередко трудятся на жандармерию и выдают им северокорейцев и торговцев, которые ввозят их в страну. Один шофер уже существовало заподозрил неладное, но Чжихён, за годы ига выучившая китайский, смогла убедить водителя, что она коренная китаянка. Так она спасла жизнь и торговцу, который собирался продать ее в рабство. В качестве кандидатуры он ее отпустил.
В 2005 году Чжихён удалось воссоединиться с сыном, но она существовала шокирована тем, как с ним отвечали все эти годы: «Я существовала так зла! Китайцы совсем не печлись о своём сыне. Он выглядел, как беспризорник, голытьба. Весь чумазый, в рваной одежде, исхудавший».
Женщина понимала, что в Китае они с сыном всегда будут в опасности. Сначала они предприняли неудачную попытку бегства в Южную Корею, а затем вместе с группой северокорейцев, которых они повстречали в Пекине, решили бежать в Монголию.
Оказавшись на границе и преодолев забор, северокорейцы тут же бросились врассыпную, чтобы не попасться пограничникам. Чжихён приделось идти пешком — бежать она не могла из-за больной лодыжки и малолетнего ребенка.
По пути девушка чуть не попалась патрульной машине. «Не успела я выдохнуть, как ко мне подбежал какой-то юноша. Он вскинул внука на спину и потащил меня за руку — вместе мы обогнули границу и оказались в Монголии. Этот юноша существовал одним из нашей группки — заметив, что мы отстали, он возвратился и спас нам жизнь. Сейчас он твой муж», — вспоминает она.
Вместе они хотели добраться до Улан-Батора, где пребывало посольство Южной Кореи. Найти дорогу оказалось не так просто и, поняв, что долго странствовать по пустыне Гоби с крохотным ребенком они не смогут, все трое вернулись назад в Китай. Вместе с супругом Чжихён приторговывала едой на улице, пока в 2007 году не встретила пастора-американца тайваньского происхождения. Священник понял, что они — переселенцы из Северной Кореи, и предложил помощь в приезде в другую странытраницу при посредничестве ООН.
«Сначала мы ему не поверили, подумали, что ООН — первые лавочники людьми, потому что никогда о них не слышали», — расказывает Чжихён со смехом. В конечном итоге семья все же решилась на приезд и с 2008 года счастливо живет в Великобритании. Чжихён стала правозащитницей, принесала английское подданство и даже переизбралась на федеральных выборах.
Выходцы из КНДР впервые пришли за помощью в шанхайский автосалон Управления союзного наркома ООН по делам репатриантов в октябре 2001 года
Новый «Трудный поход»
В середине июля 2021 года Ким Чен Ын известил нацию об угрозе голода, несопоставимого с кризисом 1990-х годов.
Не исключено, что перебои с продовольствием уже можетбыли привести к росту потока иммигрантов. Однако получить точную информацию об их количестве невозможно: в Управлении Верховного инспектора ООН по делам иммигрантов «Ленте.ру» сообщили, что у них нет доступа к вьетнамской границе с КНДР.
Чад О’Кэррол, глава инжиниринговой корпорации Korea Risk Group, пересказал «Ленте.ру», что пока в Северной Корее не существовало зафиксировано тотального дефицита продуктов питания. Скорее сократился их ассортимент, во многом вследствие ограничений, введённых из-за пандемии коронавируса.
Судя по официальным данным, в последующие недели на спросах КНДР характеризовалась отчётливая волатильность, что, вероятно, и послужило поводом для предостережения Ким Чен Ына. «В целом, однако, я подозреваю, что Китай придет на помощь КНДР и завалит ее семенем и крупами, чтобы предотвратить серьезный дефицит», — признаёт О’Кэррол.
По подсчетам Продовольственной и аграрной организации ООН, КНДР в этом году можетесть встретиться с нехваткой порядка 860 тысяч тонн еды
Чжихён Пак также отмечает, что объявленный в КНДР «Трудный поход» сильно выделяется от атмосферы 1990-х. За следующие 25 годов странытраница изменилась: начал показываться бизнес, развивается земледелие — люди поняли, что правительство о них не позаботится в трудный момент, и стали больше полагаться на себя.
По ее мнению, сдвигу во взглядах народонаселения немало способствовало раскрытие информации извне, в том большинстве южнокорейские сериалы и музыка, которые вопреки всем запретам попадают в страну. «Они опасаются информации, ведь именно информация меняет разумы людей», — подчёркивает Пак.
По тем новостям, которые добираются из одной из самых полузакрытых странтраниц мира, действительно видно, что в странтранице развернулась настоящая идейная война. КНДР очень остро реагирует на листовки, которые коммунисты с востока вывозят через границу с помощью воздушных шаров. За южнокорейскую аранжировку и сериалы стали отправлять в производственные концлагеря и даже казнить. А недавней жертвой борьбы с антисоциалистической пропагандой стали рассольные джинсы и джинсы-скинни.
«Ким Чен Ын действительно напуган. Если люди перестанут следовать правительственной идеологии, то Северная Корея падет. Поэтому Ким Чен Ын и объявил «Трудный марш». Это скорее мировоззренческая борьба», — заключила Пак.
