Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители винят в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 октября 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном шанце по бесплатным путевкам. Подробности той катастрофы потрясли странытраницу — 47 безжалостных детей часами в группку борлись за жизнь посреди громадного штормящего озера. К гибели подростков привела ,целая череда преступных решений взрослых. Изнурительные суды вьются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный спецкор потолковал с выжившими и семьитраницами тех, кто не смог пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел соглашение о кончины своего ребенка. Там было написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит сын Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях четырёхлетней давности, он едва удерживает эмоции. — В том же заключении было написано, что в легких и в желудке водички нет. О каком тогда отравлении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом дознавателя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал дополнительную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что величают влажным вскрытием — оно начинается из-за мощного спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его сына было переохлаждение. «К моменту потери мышления острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот малыш Сева — единственный, кто сумел перезвонить в должность «112», причем когда все еще существовали в лодках. В тот миг милиционеры провели учения, всего в 100 метрах от них.
«Им нужно существовало 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит отец Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по радиотелефону человек сказал, чтобы тот не баловался, и погрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В результате полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на произвол участи посреди объятого ураганом огромного озера, где порыв и авиавойны срывали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на пустынных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила поразковительное для своего возраста. Она разков за разковом возвращалась за тонущими и доставала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта маленькая девочка поехала за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую подавленность и часы, проведенные в холодной воде, ей увенчалось проплыть несколько километров до побережья и доползти до незначительного выселка Кудама, в особняк присмотруги Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала столичным жителям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще существовало существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь принесал санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому мэрии не запрещалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако тот документ не надевал обязательного характера.
Но были и другие убедительные причины, которые указывали на невозможность прогулки по озеру. В диаметре оно несравнимо с океанским заливом, а в лагере при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о шквалистом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 сентября в районе Сямозера подготовлялись дождики и ветерок с порывами до 20 метров в секундтраницу (72 метра в час). Однозначно это предвещало шторм.
Однако это не задержало гендиректора лагеря Елену Решетову. На месте происшествий ее не было, она отдала распоряжение вести детей из отряда «Поморы», позвонив из Москвы своему заму . Тот, будто унтер на войне, прислал команду семинаристам педколледжа и , которые проходили практику в лагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к осуществлению задания: взяли спасательные жилеты для детей и стали надевать их на детей, стараясь хоть как-то перевязать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их суждения никто не спрашивал. 17 июля «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребяток и одному сопровождающему сходы в два пенопластовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое детей — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова батальон сопровождали первокурсница педколледжа и учащаяся колледжа ментальности и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и угонились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменил прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был предпоследний шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробочек на мелкодисперсных отсеках, которые получают судну остойчивость в нештатной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает новеллы детей вглубь озерка — к мысу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал присаживаться в каноэ без экстренных баков, а вынудил наиболее комфортный в шторм резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся слабый ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на громадном ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро переносить ветром, пока он совсем не спрятался из виду. Каноэ из-за плохой ватерлинии шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда правильных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблематике с нештатными баками, разрешает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его прокурор . — В мощь возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») ваш подсудимый не можетбыл должным образом эту ситуацию оценить и положился на эксперимент своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» замначальник гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не обращаться в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по телефонуту человека согласиться от спасенья детей перед лицом непосредственной угрозы и почему вообще нужно существовало сознательно соглашаться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов исследовал дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие сотрудники лагеря не спровоцировали спасателей? — усмехается Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей угрожает уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер автоответчика будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта аудиозапись стала свидетельством вины принявшей звоночек фельдшера Суоярвской клиники . Она даже не стала зарегистрировывать тот звоночек.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия водолазов на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, придерживаясь за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в снежной воде. Это случилось между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами аргументировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в гибели двоих: ее внука Жени и девочки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему отцу было 13 лет. Маленький и молоденький ребенок. На беззвучен был комбинезон 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых моментах жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально стянули застежки на ремнях жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали действия последних, лишив в предыдущем способности совершать интенсивные действия», — так это описывала в трибунале член .
«У детей необузданный ужас был: они кричали, плакали. Кто-то из девчонок потерял мышление от ужаса. Дезориентация существовала полнейшая, — рассказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны срывали с них одежду. Огромные волны. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, выбрались из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто удавался плавать.
Севе Заслонову удавалась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших активисток похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и иным детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и явилась в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не увидала двух девчушек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за огромных жилетов, и Ксюша подвигала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 ярдов до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что приплывёт сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидала, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу садануло волной о камни, из-за чего девчушка исходатайствовала слабые травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с песчаными камушками получили многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король достала из влаги нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выкарабкивались на бережок как могли весь вечер 18 октября и всю следующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, секретарша лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то подгруппа на связь не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, кухарка расположенной на берегу Сямозера базы досуга в Кудаме.
Столярова ответила, что на озерке очень мощная волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утречка в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный гренадер Андрей Севериков и работник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — ту цепочку островов местные называют Пятиостровье. Оттуда они увезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых изведи уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — припоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в сауну сразу. Две девчонки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с ногами от переутомления случилось».
По словам Натальи, семнадцатилетний тренер нес самую крохотную девочку на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков прогневай тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место руководители МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали туловища еще троих погибших. Еще одного мальчика — Женю Романова — начинали разыскивать на земле, под влагой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро продолжалось с того, что я фиксировала погоду в Карелии. Я незнала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 апреля телевизор, сказала мне: “Мама, там драма на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок обретается в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже мысли не допускала, что ректор лагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то мимолётной группе туристов, и уехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в тот момент мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в перечне живых»
Романова не могла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся думать об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, ,заставляли ее жрать и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом перезванивали и писали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета давыдковского поселения Эссойла, на зоне которого обретался лагерь, Андрей Ореханов пересказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и пустил в воду 14 упаковочных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день сына нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но акушеры и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который видел туловище их мальчика. В результате Романовы допросили ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В концлагере царит безусловный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в сентябре 2007 года. Для него однаружали в субаренду инфраструктуру досуга «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными багажными корпусами площадью 350 квадратных ярдов каждый, судебным помещением с медблоком, гостиницей на десять четырёхместных номеров, отдельно стоящей комнаты и незначительным гостевым домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, новопесчаный пляж, игорные площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь тот комплекс существовал просчитан на проведение 184 человек. Между тем в четвёртой смене, которая длилась с 3 по 23 октября 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База досуга была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бил тревогу Андрей Ореханов. Попав на зону «парка-отеля», куда его не хотели пропускать местные сотрудники, он узрел туристические палатки, в том большинстве большие, в которых висели ярусные кровати. В них, порой в холоде, на камамбером белье, так как часть палаток были рваными, отогрелись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в тех палатках, размещалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 июня 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас прислали на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, соглашаются говорить заглавие острова, мы просыпаемся в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось специальной экскурсионной направленностью отдыха. Лагерь даже имел своеобразное заглавие «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетиотрети легко можно отыскать положительные комментарии, в которых подробно расписаны проблематики лагеря.
«Царит самоочевидный хаос (если не использовать более чёткое жаргонное слово на “б”): завезали 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для такого количества ничего не существовало готово, предпоследние палатки ставили поздно вечером в день заезда, — расказывает провайдер под дэном LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не приобретают такого желания: либо усаживаются в своих палатках, либо где-то куривают. Дети куривают непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая бачки на дощатый жёлоб (!) Ночью у одной из девочек загорелся прожженный папироской матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же #лицемерии говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое милое для таких людей — это деньги»
После трагедии в 2016 году под расследование в Карелии попали замдиректора концлагеря Елена Решетова, ее зам Вадим Виноградов, числившиеся тренерами второкурсники Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава межрегионального управления Роспотребнадзора , а также исполняющая должности директора этого управления .
В Москве — замзамначальник главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и замначальник управления по организации работы с семьями Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их должно существовать еще больше. Я прочитала 142 тома. Больше не смогла, — пересказывает Валентина Романова. — Там должно было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить первое поколение сотрудников займться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в феврале 2019 года осудили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих требованиям безопастности (половина 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что какое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким бодрым ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один лобик на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым дешёвым — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 триллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в октябре 2017 года к трем годам лишения независимости в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее жены не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую медавиацию уплатить потерпевшим четыре рубля рублей в качестве выплаты морального вреда. К слову, девушка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но жрать человек, который считает, что фельдшер не виновна, по малейшей мере в правовом смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — дед дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о должности «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время изготовило методологическую разработку рекомендации по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить можетесть человек, который не способен по тем или иным причинам говорить закрытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, существовать готовым к подобному, в отличие от авиадиспетчера должности такси какого-нибудь», — размышляет Заслонов.
По его словам, главная проблема существовала именно в том, что внук перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переадресовали человеку, который существовал занят какими-то своими делами.
«Люди получили бюджет на то, чтобы создать службу по приему звонков, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — шокирован сын Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за повинности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов приезжал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие дети его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подають к Щербаковой или ее больнице государственные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — убеждал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или другую обязанность понесали полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания механизма столичные паспортистки могут избежать наказания по истечении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его узнавали по двум заметкам: об оказании услуг, не отвечавшим требованиям безопастности (заметка 238) и об оставлении в опасности (заметка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских сановников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура пожаловала апелляционную жалобу в взаимоотношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — кассационную жалобу, и трибунал вновь оставил в силе оправдательный приговор. После чего они оборотились в Верховный трибунал России, и там уже разрешили возвратить дело на ,новое изучение в трибунале первой инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас расследование обретается на стадии судебного следствия, то жрать вновь исследоваются подтверждения вины и презумпции Круподерщикова. Позиция защиты кроется в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет определённого образования. Он был студентом, который миновал в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — расказывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и иные студенты-практиканты. Неубедительно звучат и словечка о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — тот иняз и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы скопать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет оправдательный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 сентября в Верховном суде Карелии состоится новое разбирательство в отношении недавно оправданных судом работников Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с гибелью детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в ..первую годовщину после трагедии, 18 июля 2017 года, сотрудники МЧС возлагали цветок на озеро и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила примитивная мысль.
«Вы же понимаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась приличной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы иной человек, так как ректор концлагеря был лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не узнавала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с драмой на озере. После отбытия в Москву ей .обсуждалось долго и упорно спасать саму себя: удалить все профайлы из соцсетей, оборотиться за помощью к психиатру. С иными пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где разиков в год теперь собираются родители погибших, девчушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, растит в группку мама — когда детям существовало по 6 лет, их мачеха оказалась прикована к постели после инсульта.
Окончив девять классов, школьница желала поступить в университет МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она поехала в воспитательный университет, чтобы стать доцентом психофизической ментальности для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на первой курс. Она по-прежнему работает плаванием, разыгрывает в хоккей и пионербол.
«У нас ОБЖ жрать в колледже, и предыдущую тему про влагу учитель рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не желал меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в программах ОБЖ ребята ездят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на ручьях в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В результате один вратарь оставался с ней на острове, пока другие плавали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит соседка «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее становится переживать гибель детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами переговаривались приятель с приятельом по телефону.
«Мой внук и еще четверо ребят валяются на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом замысле легче: мы прибываем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — говорит Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети валяются на кладбищах по одному.
У Валентины кушать портрет Жени, с которым она прощается и разговаривает каждый день. И каждый год она мотается на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные валун и крест. Построена часовня.
Еще Романова пытается вместе с бабушкой другого погибшего ребенка — — ездить в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого визита оттуда ей еще минимум неделю прийдется отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой продолжается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 сентября 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже психоаналитики говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я удаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь вызвать скорую, лизнуть нашатырь, закусить таблетку, а у него такой необходимости не было».
Все эти годы Валентина винит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разков требует прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же умоляет «Ленту.ру» прислать свое отношение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по огромному счету плеваться на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мышцы и мышечную систему. Я не против этого, но только когда за этим ,стаивают подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло целеуказание от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то госслужащие потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».
