Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители винят в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 сентября 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном шанце по бесплатным путевкам. Подробности той катастрофы шокировали странтраницу — 47 беззащитных детей часами в группку сражались за жизнь посреди огромного штормящего озера. К смертитраницы старшеклассников привела целая череда преступных решений взрослых. Изнурительные суды тянутся до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный корреспондент потолковал с выжившими и присмотругами тех, кто не покумекал постигнуть те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о смертитраницы твоего ребенка. Там было написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит отчим Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях четырёхлетней давности, он едва подавляет эмоции. — В том же соглашении было написано, что в легких и в кишечнике воды нет. О каком тогда отравлении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом следователя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал дополнительную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что величают сухим утоплением — оно происходит из-за крепкого спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его племянника существовало переохлаждение. «К мигу потери переживания острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчик Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службу «112», причем когда все еще были в лодках. В этот этап милиционеры провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит сын Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по автоответчику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В результате полсотни детей почти на полсутки существовали фактически брошены на произвол судьбы посреди объятого ураганом колоссального озера, где порыв и авиавойны орвали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила невероятное для своего возраста. Она раз за разом возращалась за тонущими и доставала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта маленькая девчушка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую раздражительность и часы, проведенные в холодной воде, ей удалось проплыть несколько километров до побережья и добраться до маленького хутора Кудама, в дом семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала местным горожанам спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было быть вообще. Как утверждало в трибунале гособвинение, концлагерь принесал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому обладминистрации не разруливалось «проведение ребячьих специализированных программ с походами». Однако этот бланк не носил непременного характера.
Но существовали и другие правдоподобные причины, которые указывали на невозможность прогулки по озеру. В диаметре оно соизмеримо с сухопутным заливом, а в шанце при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о девятибалльном предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 августа в районе Сямозера намечались дождики и порыв с порывами до 20 метров в минуту (72 километра в час). Однозначно это предвещало шторм.
Однако это не остановило ректора концлагеря Елену Решетову. На месте происшествий ее не было, она отдала предписание вести детей из батальона «Поморы», позвонив из Москвы своему председателю . Тот, будто генерал на войне, прислал сборную аспирантам педколледжа и , которые пролетали практику в лагере в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к выполнению задания: однаружали спасательные жилеты для взрослых и стали надевать их на детей, силясь хоть как-то стянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их предположения никто не спрашивал. 17 октября «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему сходы в два картонных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое дошкольников — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд опровождали первокурсница педколледжа и учащаяся колледжа культуры и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль бережка три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было перебраться в Петрозаводск, сменял прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека существовал предыдущий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на герметических отсеках, которые получают судну остойчивость в нештатной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает повести детей вглубь болота — к архипелагу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а вынудил наиболее надёжный в шторм надувный рафт.
«Поморы» причалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся стойкий ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветерку скорее напоминавший каучуковый матрас, стало быстро снести ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за плохой осадки шли дальше, но управляться ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из шлюпок и знавший о проблеме с нештатными баками, разрешает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его юрист . — В энергию возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») ваш подсудимый не мог должным образом ту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что ,имел в виду под «справимся сами» заместитель гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его уверила не обращаться в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по телефонуту человека отступиться от избавления детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что тот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие сотрудники концлагеря не вызвали спасателей? — усмехается Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей угрожает уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не спровоцировать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер мобильника будет передан полиции.
«Что-что?» — прошептал ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта видеозапись стала свидетельством вины принявшей звонок фельдшера Суоярвской медавиации . Она даже не стала регистрировать тот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать шлюпки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и сохранялись вплоть до прибытия водолазов на последний день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом состоянии очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими существовали на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети очутились в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в гибели двоих: ее племянника Жени и девушки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему внуку было 13 лет. Маленький и тщедушный ребенок. На беззвучен был жилет 56 размера, — пересказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых моментах жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно помогали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремнях жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в последующем восприимчивости совершать интенсивные действия», — так это описывала в трибунале представитель .
«У детей свирепый стыд был: они кричали, плакали. Кто-то из девушек утратил самосознание от стыда. Дезориентация была полнейшая, — поведывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны рвали с них одежду. Огромные волны. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выкарабкались из водички те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову удавалась помочь Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она вырубилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не увидела двух девочек из батальона — Машу и Дашу. Те практически не перемещались из-за огромных жилетов, и Ксюша подталкивала их к бережку, сколько могла. Когда оставалось около 500 футов до какого-то острова, Маша промолвила Родионовой, что доплывет сама, и та подталкивала вперед только Дашу. А потом окончилась и увидела, что Маши на толщи нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу долбануло зыбью о камни, из-за чего девушка получила сильнейшие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом советулась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с песчаными булыжниками принесали многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король вытащила из влаги нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как можетбыли весь вечерок 18 июля и всю первую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, директриса лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то подгруппа на связитраница не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, кухарка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень слабая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе спровоцировали МЧС. Местный охотник Андрей Севериков и сотрудник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепочку островов местные именуют Пятиостровье. Оттуда они увезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — припоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с головами от обморожения случилось».
По словам Натальи, семнадцатилетний курсант нес самую крошечную девчонку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли туловища десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место работники МЧС сняли с мыса тех ребят, кто существовал с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного малыша — Женю Романова — продолжали разыскивать на земле, под водичкой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро заканчивалось с того, что я отслеживала погоду в Карелии. Я помнила о девятибалльном предупреждении, и когда младшая дочь, просмотрев днём 19 мая телевизор, сказала мне: “Мама, там драма на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как наш ребенок обретается в лагере», — вспоминает бабушка Жени.
даже мысли не допускала, что ректор лагеря позволит себе выпустить детей в поход после шквалистого предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то случайной группке туристов, и поехала в больницу, где ложился ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот момент мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы глядели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в формуляре живых»
Романова не можетбыла поверить в происходящее и утешала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думаться об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда проводились поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, ,заставляли ее пить и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и писали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета сельскохозяйственного селения Эссойла, на водое которого находился лагерь, Андрей Ореханов узнал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерцо и опробовал в воду 14 целлюлозных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На предыдущий день внука нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но пациенты и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо прокурора с огромными, набухшими глазами, который замечал тело их мальчика. В итоге Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит полнейший хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в октябре 2007 года. Для него положили в аренду территорию отдыха «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными спальными корпусами площадью 350 квадратных футов каждый, правительственным сооружением с медблоком, гостиницей на десять четырехместных номеров, отдельно стоящей столовой и малюсеньким гостевым домиком.
Еще у инфраструктуры были свои лодочная станция, галечный пляж, игорные скамейки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был высчитан на предоставление 184 человек. Между тем в третьей смене, которая продолжалась с 3 по 23 августа 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База досуга была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года лупил тревогу Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели проходить местные сотрудники, он увидал туристические палатки, в том числе большие, в которых стояли трёхъярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть палаток были рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, располагалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 августа 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезали на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказывают говорить названье острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось нестеренко.раной туристической направленностью отдыха. Лагерь даже имел определённое названье «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На сайтах в сетитраницы легко можно отыскать негативные комментарии, в которых подробно раскрашены проблеммы лагеря.
«Царит безусловный хаос (если не использовать более чёткое площадное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 разведотрядов по 50 человек), для такого количества ничего не было готово, предыдущие палатки ставили поздно вечером в день заезда, — пересказывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо стоят в своих палатках, либо где-то пьют. Дети пьют непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая бачки на каменный жёлоб (!) Ночью у одной из девушек загорелся прожженный сигареткой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же известии толковалось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под дознание в Карелии угодили ректор концлагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, числившиеся курсантами студенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава отраслевого управления Роспотребнадзора , а также исполняющая должности куратора этого управления .
В Москве — зам главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и командир управления по организации работы с присмотругами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их должно быть еще больше. Я прочитала 142 тома. Больше не смогла, — расказывает Валентина Романова. — Там должно существовало быть намного больше обвиняемых, чтобы научить последнее поколение директоров увлекаться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих условиям безопасности (часть 3 заметки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким беззаботным ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один бицепс на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для каких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать каких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в мою пользу даже, а в государственную», — добавила мачеха погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 триллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в октябре 2017 года к трем годам лишения свободуи в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее жены не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре триллиона рублей в качестве выплаты морального вреда. К слову, женщина осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в должностном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — родитель дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все протоколы о службетранице «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время закупило методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно необходима подготовка, потому что позвонить может человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор должен все это понимать, быть способным к подобному, в отличие от диспетчера службетраницы такси какого-нибудь», — размышляет Заслонов.
По его словам, главнейшая проблема существовала именно в том, что сын позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди исходатайствовали бюджет на то, чтобы создать службу по приему звонков, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущён отец Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за должности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов разъезжал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее клинике правовые иски.
«Я ее презираю всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — переубеждал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную обязанность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сокрушается на то, что совещания все время отсрочивают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за оттягивания процесса столичные чиновницы можетесть избежать наказанья по истечении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его судили по двум статьям: об содействии услуг, не отвечавшим условиям безопасности (статья 238) и об удержании в опасности (статья 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских чинуш Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует оправдательные приговоры.
«Прокуратура подала апелляционную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — апелляционную жалобу, и суд вновь бросил в силе обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже решили вернуть дело на новое определение в трибунале первой инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство пребывает на фазе судебного следствия, то жрать вновь преподаются подтверждения вины и непричастности Круподерщикова. Позиция защиты кроется в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет определённого образования. Он был студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — пересказывает адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий был слишком юн, чтобы ослушаться тюремное начальство.
«На дознании выяснилось, что он поехал туда — тот отличник и бездарь, — чтобы ему поставили закорючку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет обвинительный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас пить государство», — говорит Валентина Романова.
2 августа в Верховном суде Карелии состоится новое дознание в взаимоотношении недавно оправданных трибуналом руководителей Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связитраницы с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всякие “чудеса” в лагере, то все можетбыло существовать по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в ..первую годовщину после трагедии, 18 октября 2017 года, милиционеры МЧС возложали цветок на озеро и поднялся шторм. Их подлодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину сразила простая мысль.
«Вы же знаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась непритязательной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили схоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она опасалась жизнями чужих детей, потому что хотела скопать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то отыскался бы другой человек, так как ректор концлагеря существовал лишь частью модели по распилу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не незнала о том, что этим летом продолжились сразу несколько судебных процессов, связанных с трагедией на озере. После возвращения в Москву ей приходилось долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где разков в год теперь намериваются родичи погибших, девочка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку тётка — когда детям было по 6 лет, их мать оказалась прикована к кровати после инсульта.
Окончив девять классов, школьница желала поступить в колледж МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она двинулась в филологический колледж, чтобы стать выпускником психической цивилизации для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на первой курс. Она по-прежнему займется плаванием, играет в баскетбол и пионербол.
«У нас ОБЖ жрать в колледже, и следующую тему про воду студент рассказывал, осторожно смотря мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребятки бегают в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на ручьях в Москве. Ученики доплыли до острова, но, очутившись там, женщина отказалась снова усесться в лодку. Просто не могла. В результате один тренер оставался с ней на острове, пока другие бултыхались вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно перепроверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит собеседница «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее делается переживать смерть детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами общались друг с другом по телефону.
«Мой внук и еще четверо ребят стоят на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом замысле легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, пришлёшь цветы, конфеты, игрушки», — расказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети стоят на кладбищах по одному.
У Валентины пить бюст Жени, с которым она поздаруется и переговаривается каждый день. И каждый год она едет на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены юбилейные камень и крест. Построена часовня.
Еще Романова пытается вместе с мамой другого погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю прийдется отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой завершается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 августа 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже психотерапевты говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на пилюлях столько сидела, — говорит женщина. — Когда я силюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу вызвать скорую, понюхать нашатырь, выпить таблетку, а у него такой необходимости не было».
Все те годы Валентина обвиняет себя за то, что позволила ребенку съездить в тот лагерь. Она каждый разиков умоляет прощения, стоя перед могилкой сына.
Игорь Заслонов же требует «Ленту.ру» передать свое заявление к иным родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, особые промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по огромному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим сидят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерце частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что явилось слежение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то госчиновники потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».
