Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого дети укоряют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 августа 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по бесплатным путевкам. Подробности этой трагедии потрясли странытраницу — 47 безоружных детей часами в группку сражались за жизнь посреди огромного штормящего озера. К гибели подростков привела ,целая череда преступных решений взрослых. Изнурительные трибуналы вьются до сих пор. Накануне годовщины происшествий на Сямозере особый спецкор побеседовал с выжившими и присмотругами тех, кто не покумекал пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о гибели своего ребенка. Там существовало написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит отчим Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях пятилетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же соглашении существовало написано, что в легких и в желудке воды нет. О каком тогда отравлении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом следователя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал специальную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, случилось то, что именуют сухим утоплением — оно начинается из-за крепкого спазма в горле. В таком моменте человек можетесть погибнуть уже после того, как его достанут из влаги на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его сына существовало переохлаждение. «К моменту потери самосознания острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчик Сева — единственный, кто сумел позвонить в должность «112», причем когда все еще существовали в лодках. В тот этап руководители проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы доползти до детей, — говорит сын Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по автоответчику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки существовали фактически брошены на произвол судьбы посреди объятого тайфуном огромного озера, где ветер и волны сбрасывали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на пустынных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из активисток похода — двенадцатилетняя совершила немыслимое для своего возраста. Она разков за разковом возвращалась за тонущими и доставала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крохотная девчушка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую подавленность и часы, проведенные в льдистой воде, ей удалось проплыть несколько метров до побережья и дотащиться до крохотного хутора Кудама, в дом присмотруги Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала местным обывателям спасать детей до отъезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, лагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому администрации не запрещалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако этот документ не носил факультативного характера.
Но были и другие убедительные причины, которые указывали на неспособность прогулки по озеру. В диаметре оно сравнимо с речным заливом, а в лагере при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о шквалистом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 сентября в районе Сямозера ожидались дожди и ветерок с порывами до 20 метров в секунду (72 километра в час). Однозначно это сулило шторм.
Однако это не остановило ректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала распоряжение вести детей из батальона «Поморы», позвонив из Москвы своему замначальнику . Тот, будто сержант на войне, прислал команду преподавателям педколледжа и , которые миновали практику в лагере в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к выполнению задания: положили спасательные сюртуки для дошкольников и стали надевать их на детей, силясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их воззрения никто не спрашивал. 17 мая «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребяток и одному сопровождающему сходы в два поликарбонатных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое детей — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд сопровождали однокурсница педуниверситета и учащаяся университета ментальности и исскуств Регина Иванова. Дети и пионервожатые пройдали вдоль берега три километра и размыслили на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменял прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был предыдущий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну плавучесть в экстренной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает повести детей вглубь болота — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а вынудил наиболее безопасный в шторм поролоновый рафт.
«Поморы» причалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся сильнейший ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ утратили управление
Рафт, на огромном ветерку скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро демонтировать ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управляться ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда правильных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблемме с экстренными баками, разрешает перезванивать не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — пересказал “Ленте.ру” его прокурор . — В энергию возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») свой подзащитный не мог должным смыслом ту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» заместитель замдиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его вразумила не обращаться в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по радиотелефону человека отказаться от избавления детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно существовало сознательно соглашаться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие работники лагеря не вызвали спасателей? — сокрушается Игорь Заслонов. — Ведь она не идиотка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не спровоцировать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номерок радиотелефона будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта запись стала свидетельством вины принявшей телефон фельдшера Суоярвской больницы . Она даже не стала регистрировать этот телефон.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия водолазов на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом состоянии оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, держась за руки, им не удалось. Волны вывернули обе каноэ, дети оказались в снежной воде. Это случилось между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, экими словечками мотивировывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в гибели двоих: ее сына Жени и девчушки Амалии — он скинул с себя этих детей и уплыл.
«Моему внуку было 13 лет. Маленький и тоненький ребенок. На нем был жилет 56 размера, — пересказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям уплывать к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремнях жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали воздействия последних, лишив в дальнейшем способности совершать интенсивные воздействия», — так это описывала в суде член .
«У детей необузданный стыд был: они кричали, плакали. Кто-то из девчонок утратил осознание от стыда. Дезориентация существовала полнейшая, — расказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны срывали с них одежду. Огромные волны. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, выкарабкались из воды те дети, кто существовал покрупнее, у кого хватило сил, кто научался плавать.
Севе Заслонову старалась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке существовало 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не узрела двух девочек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не передвигались из-за больших жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 ярдов до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и узрела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу садануло волной о камни, из-за чего девушка получила слабые травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове отыскались еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камнями принесали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из влаги нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как могли весь вечерок 18 мая и всю следующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, секретарша лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группка на связь не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, экономка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на болоте очень стойкая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный охотник Андрей Севериков и работник инфраструктуры Столяровых поехали туда, куда указала девочка, — ту цепь архипелагов местные именуют Пятиостровье. Оттуда они привезали 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — припоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с коленками от перегревания случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний тренер нес самую маленькую девчонку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место работники МЧС сняли с архипелага тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного малыша — Женю Романова — продолжали разыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро стартовало с того, что я контролировала погоду в Карелии. Я знала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 августа телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок обретается в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже идеи не допускала, что ректор лагеря позволит себе выпустить детей в поход после девятибалльного предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной группе туристов, и перебралась в больницу, где валялся ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в тот случай мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»
Романова не могла поверить в происходящее и утешала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думать об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, заставляли ее есть и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и писали куда только можно, добрались до экстрасенсов, молились.
Глава совета сельскохозяйственного заселения Эссойла, на водое которого обретался лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерцо и запустил в воду 14 целлулоидных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На первый день отца нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но хирурги и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы допросили ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В шанце царит относительный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в феврале 2007 года. Для него положили в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя черепичными тенистыми корпусами улицей 350 квадратных ярдов каждый, дисциплинарным помещением с медблоком, гостиницей на десять четырехместных номеров, отдельно стоящей столовой и малюсеньким выездным домиком.
Еще у территории были свои лодочная станция, каменистый пляж, интерактивные площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь тот комплекс был рассчитан на проведение 184 человек. Между тем в третьей смене, которая продллялась с 3 по 23 мая 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База досуга была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бьл тоску Андрей Ореханов. Попав на водою «парка-отеля», куда его не желали проскакивать местные сотрудники, он увидал туристические палатки, в том количестве большие, в которых стояли сводчатые кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть палаток были рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в тех палатках, располагалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 августа 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, соглашаются говорить названье острова, мы просыпаемся в палатках, требования такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось нестеренко.раной туристической направленностью отдыха. Лагерь даже ,имел специфичное прозвище «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетиотрети легко можно найти отрицательные комментарии, в которых подробно расписаны проблеммы лагеря.
«Царит полнейший мрак (если не использовать более точное бранное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для какого количества ничего не было готово, последние землянки ставили поздно вечером в день заезда, — расказывает провайдер под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не ,имеют какого желания: либо усаживаются в своих палатках, либо где-то куривают. Дети куривают непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на дощатый колышек (!) Ночью у одной из школьниц вспыхнул прожженный сигаретой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же донесении пелось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После трагедии в 2016 году под расследование в Карелии попали ректор концлагеря Елена Решетова, ее председатель Вадим Виноградов, числившиеся курсантами преподаватели Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава краевого ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая ответственности руководителя этого ведения .
В Москве — зам главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и начальник ведения по организации работы с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их должно существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — рассказывает Валентина Романова. — Там должно существовало существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить первое поколенье кураторов работать своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в феврале 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности (часть 3 статейки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: каким беззаботным ее ребенок отправился в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым милым — деньгами. Пускай не в мою выгоду даже, а в государственную», — добавила тётка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 триллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в октябре 2017 года к трем годам наказания свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее супруги не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре миллиарда рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, женщина осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но жрать человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в правовом смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — родитель дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все росздравнадзоры о службетранице «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время закупило методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно необходима подготовка, потому что позвонить можетесть человек, который не способен по тем или другим причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в отличие от диспетчера службы такси какого-нибудь», — размышляет Заслонов.
По его словам, главная проблема существовала именно в том, что сын позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его телефон переадресовали человеку, который существовал занят какими-то своими делами.
«Люди получили госбюджет на то, чтобы создать службу по приему звонков, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен отец Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за ответственности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ездил в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее больнице правовые иски.
«Я ее презираю всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — убеждал Заслонов иных потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную подотчётность поволокли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что совещания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за разрастания процесса провинциальные пенсионерки могут избежать отбывания по прошествии срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его сравнивали по двум статьям: об оказании услуг, не отвечавшим требованиям безопастности (статья 238) и об уклонении в опастности (статья 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина трибунал полностью оправдал, так же как обоих финских госслужащих Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова оспорит оправдательные приговоры.
«Прокуратура подала надзорную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не существовала удовлетворена, потом — апелляционную жалобу, и трибунал вновь бросил в энергии обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный трибунал России, и там уже разрешили возвратить дело на новое рассмотрение в трибунале второй инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство обретается на стадии судебного следствия, то пить вновь преподаются свидетельства вины и правоты Круподерщикова. Позиция защиты состоит в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он существовал студентом, который проходил в шанце практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и длай это”. Он слушался», — поведывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы ослушаться тюремное начальство.
«На дознании выяснилось, что он поехал туда — этот второгодник и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет обвинительный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 августа в Верховном суде Карелии состоится новое разбирательство в взаимоотношении недавно утопичных судом милиционеров Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что косвенной причинно-следственной связи с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор длал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все могло существовать по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в ..первую годовщину после трагедии, 18 апреля 2017 года, сотрудники МЧС возложали букетик на озерко и поднялся шторм. Их подлодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину сразила обыкновенная мысль.
«Вы же узнаёте природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась приличной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили схоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы выкормить семью. Она опасалась жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то сыскался бы другой человек, так как замдиректора лагеря был лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не понимала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с трагедией на озере. После возвращения в Москву ей .обсуждалось долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, оборотиться за помощью к психиатру. С иными пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где разков в год теперь сбираются родственники погибших, девочка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку мама — когда детям существовало по 6 лет, их тётка очутилась прикована к кушетке после инсульта.
Окончив девять классов, девчонка желала поступить в колледж МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она побежала в педагогический колледж, чтобы стать доцентом умственной культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на третьей курс. Она по-прежнему занимается плаванием, играет в чемпионат и пионербол.
«У нас ОБЖ жрать в колледже, и следующую тему про влагу педагог рассказывал, осторожно смотря мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в сферах ОБЖ ребятишки лазят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это существовало на прудах в Москве. Ученики приплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отказалась снова усесться в лодку. Просто не могла. В итоге один хоккеист сохранялся с ней на острове, пока другие плыли вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит попутчица «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее превращается переживать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами беседовали друг с другом по телефону.
«Мой племянник и еще четверо ребят стоят на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы прибываем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привежешь цветы, конфеты, игрушки», — рассказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети стоят на кладбищах по одному.
У Валентины кушать фотопортрет Жени, с которым она здоровается и переговаривается каждый день. И каждый год она разъезжает на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные булыжник и крест. Построена часовня.
Еще Романова силится вместе с дочуркой другого погибшего ребенка — — ездить в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого визита оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой завершается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 сентября 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже психотерапевты говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я ,пытаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь спровоцировать скорую, погладить нашатырь, выпить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все эти годы Валентина винит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз умоляет прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же просит «Ленту.ру» прислать свое обращение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из домика выпускать. Конечно, ребенок надлежащ сформировывать кругозор, укреплять мышцы и мышечную систему. Я не против этого, но только когда за этим висят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерце полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что явилось предупреждение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то чиновники потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».
