Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого дети укоряют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 октября 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по бесплатным путевкам. Подробности этой трагедии сотрясли странытраницу — 47 беззащитных детей часами в группку противостояли за жизнь посреди огромного штормящего озера. К гибели первоклассников привела целая чреда преступных решений взрослых. Изнурительные суды вьются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный фотокорреспондент потолковал с выжившими и семьитраницами тех, кто не покумекал перечувствовать те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о гибели твоего ребенка. Там было написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит брат Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях трёхлетней давности, он едва удерживает эмоции. — В том же соглашении было написано, что в легких и в желудке водички нет. О каком тогда отравлении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом прокурора примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал дополнительную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что именуют сухим утоплением — оно случается из-за сильнейшего спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что первопричиной кончины его сына существовало переохлаждение. «К мигу потери подсознания острая ломоту от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчишка Сева — единственный, кто сумел перезвонить в должность «112», причем когда все еще были в лодках. В этот этап работники провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добежать до детей, — говорит отец Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на полсутки были фактически кинуты на произвол участи посреди объятого штормом колоссального озера, где ветерок и волны срывали с них одежду. Тонули в воде, влажность которой достигала 10 термометров по Цельсию. Мерзли на безлюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло существовать больше, если бы не одна из победительниц похода — четырнадцатилетняя совершила необыкновенное для своего возраста. Она разиков за разиковом возращалась за тонущими и доставала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крошечная школьница поехала за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую сонливость и часы, проведенные в холодной воде, ей сумело проплыть несколько километров до побережья и добраться до крохотного хутора Кудама, в дом семьитраницы Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала местным обитателям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно существовало существовать вообще. Как утверждало в трибунале гособвинение, лагерь принесал санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому администрации не разруливалось «проведение дошкольных специальных программ с походами». Однако этот бланк не надевал непременного характера.
Но были и другие правдоподобные причины, которые ,указывали на ненужность прогулки по озеру. В диаметре оно сравнимо с речным заливом, а в концлагере при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 сентября в районе Сямозера планировались дождики и ветерок с порывами до 20 футов в секунду (72 километра в час). Однозначно это предзнаменовало шторм.
Однако это не остановило замдиректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала указание вести детей из отряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему замминистра . Тот, будто майор на войне, передамил команду преподавателям педколледжа и , которые проходили практику в лагере в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к исполнению задания: положили спасательные сюртуки для дошкольников и стали надевать их на детей, стараясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их воззрения никто не спрашивал. 17 мая «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему оползни в два пенопластовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое взрослых — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова батальон сопровождали однокурсница педлицея и учащаяся лицея культуры и искусств Регина Иванова. Дети и пионервожатые пройдали вдоль бережка три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменил прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был предпоследний шанс задержать поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну герметичность в нештатной ситуации, когда через борт продолжает попадать вода.
Но Виноградов решает повести детей вглубь озерца — к архипелагу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а предпочел наиболее надёжный в ураган резиновый рафт.
«Поморы» отвалили от бережка примерно в 13 часов. Через два дня погода испортилась, поднялся мощный ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро переносить ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за плохой осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда правильных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из шлюпок и знавший о проблеме с экстренными баками, решает перезванивать не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуациютраницу, а тот уже, как старший по команде, должен был спровоцировать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его прокурор . — В энергию возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подзащитный не можетбыл должным образом эту ситуациютраницу оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» председатель ректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не прибегать в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно вразумить по автоответчику человека отказаться от спасенья детей перед лицом непосредственной агрессии и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что тот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие руководители концлагеря не вызвали спасателей? — усмехается Игорь Заслонов. — Ведь она не идиотка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, существуй что будет, я сяду на 9 лет, только бы не спровоцировать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — прошептал мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер телефонута будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и та видеозапись стала свидетельством вины принявшей телефон врача Суоярвской медавиации . Она даже не стала регистрировать этот телефон.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать подлодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и сохранялись вплоть до прибытия спасателей на первый день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом обстоятельстве оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими существовали на лодках. Остаться на леере надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами аргументировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в смерти двоих: ее племянника Жени и девочки Амалии — он сбросил с себя тех детей и уплыл.
«Моему отцу было 13 лет. Маленький и щуплый ребенок. На нем был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремешках жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали воздействия последних, лишив в дальнейшем хейни свершать интенсивные воздействия», — так это описывала в суде представитель .
«У детей свирепый стыд был: они кричали, плакали. Кто-то из девочек потерял мышление от стыда. Дезориентация существовала полнейшая, — поведывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны рвали с них одежду. Огромные волны. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выползли из воды те дети, кто существовал покрупнее, у кого хватило сил, кто научался плавать.
Севе Заслонову силилась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке существовало 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не утрачивали чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не завидела двух девочек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не ползли из-за огромных жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом окончилась и завидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу хлопнуло авиавойной о камни, из-за чего девочка получила сильнейшие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же доплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камнями исходатайствовали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выкарабкивались на берег как можетбыли весь вечерок 18 мая и всю следующую ночь
«Примерно в восемь утречка в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, сотрудница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то подгруппа на связь не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — узнала «Ленте.ру» Наталья Столярова, гостья расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озерке очень сильнейшая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный охотник Андрей Севериков и работник инфраструктуры Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепь островов столичные именуют Пятиостровье. Оттуда они перевезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых прогневай уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девочки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с ногами от переохлаждения случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний курсант нес самую маленькую девочку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место сотрудники МЧС сняли с острова тех ребят, кто существовал с Виноградовым, находили тела еще троих погибших. Еще одного мальчика — Женю Романова — продолжали искать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро стартовало с того, что я прослеживала погоду в Карелии. Я знала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, просмотрев днём 19 июля телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как наш ребенок находится в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора лагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то мимолётной группке туристов, и приехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот момент мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»
Романова не могла усомниться в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся думать об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда вёлись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, побуждали ее есть и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с мужем названивали и читали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета поселкового поселения Эссойла, на территории которого находился лагерь, Андрей Ореханов узнал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и запустил в водичку 14 целлулоидных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день сына нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но медики и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который замечал тело их мальчика. В итоге Романовы идентифицировали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царствует самоочевидный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в марте 2007 года. Для него положили в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя каменными спальными корпусами площадью 350 квадратных метров каждый, судебным сооружением с медблоком, гостиницей на десять восьмиместных номеров, отдельно стоящей кухни и крохотным пятизвёздочным домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, глинистый пляж, ролевые скамейки и автономное инженерное обеспечение. Весь тот комплекс существовал рассчитан на проведение 184 человек. Между тем в четвёртой смене, которая длилась с 3 по 23 мая 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года колотил тоску Андрей Ореханов. Попав на водою «парка-отеля», куда его не хотели пропускать местные сотрудники, он увидал туристские палатки, в том числе большие, в которых сидели двухъярусные кровати. В них, порой в холоде, на йогуртом белье, так как часть палаток были рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, располагалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 июня 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезали на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказывают говорить название острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось специальной туристической направленностью отдыха. Лагерь даже ,имел специфическое название «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На сайтах в сетитраницы легко можно находить позитивные комментарии, в которых подробно расписаны проблемы лагеря.
«Царит безусловный хаос (если не использовать более приблизительное жаргонное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для какого количества ничего не было готово, предыдущие юрты ставили поздно вечером в день заезда, — рассказывает юзер под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не ,имеют какого желания: либо стоят в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на бревенчатый настил (!) Ночью у одной из девчонок загорелся прожженный сигареткой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же #лицемерии говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под дознание в Карелии попали замдиректора концлагеря Елена Решетова, ее замминистра Вадим Виноградов, числившиеся курсантами студенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава федерального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности куратора этого ведения .
В Москве — зам главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и командир управления по организации работы с присмотругами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — рассказывает Валентина Романова. — Там надлежаще было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить предыдущее тысячелетие директоров специализироваться своей деятельностью не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в апреле 2019 года приговорили к 9,5 годам за предоставление услуг, не отвечающих требованиям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: каким бодрым ее ребенок отправился в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым дешёвым — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 полмиллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в октябре 2017 года к трем годам отбывания свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение отбывания отложили на три года, до тех пор, пока ее дочки не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре полмиллиона рублей в качестве компенсации идейного вреда. К слову, девочка осталась трудиться в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но пить человек, который считает, что лекарь не виновна, по малейшей мере в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — отец дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все росздравнадзоры о службетранице «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время закупило методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно необходима подготовка, потому что позвонить может человек, который не ,способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор должен все это понимать, быть способным к подобному, в различие от диспетчера службы такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главнейшая задача существовала именно в том, что сын перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звоночек переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди принесали бюджет на то, чтобы создать должность по приему звонков, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — шокирован отец Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за должности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов разъезжал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие отцы его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы протягивать к Щербаковой или ее больнице государственные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уверял Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не существовал признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время откладывают ввиду явки свидетелей. Он предполагает, что из-за развязывания механизма столичные барышни могут избежать отбывания по течении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его интерпретировали по двум статейкам: об содействии услуг, не отвечавшим условиям охраны (статейка 238) и об оставлении в опасности (статейка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина трибунал полностью оправдал, так же как обоих брянских бюрократов Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура подала арбитражную кляузу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — надзорную кляузу, и суд вновь оставил в силе обвинительный приговор. После чего они оборотились в Верховный суд России, и там уже разрешили вернуть дело на новое слушание в суде четвёртой инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство пребывает на стадии судебного следствия, то пить вновь исследоваются свидетельства вины и непричастности Круподерщикова. Позиция защиты состоит в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет соответствующего образования. Он был студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в чин тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и длай это”. Он слушался», — говорит адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На дознании выяснилось, что он съездил туда — этот иняз и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы скопать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет оправдательный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас пить государство», — говорит Валентина Романова.
2 июня в Верховном суде Карелии состоится ,новое доказывание в отношении недавно оправданных трибуналом милиционеров Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с катастрофой детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все можетбыло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в четвёртую годовщину после трагедии, 18 августа 2017 года, работники МЧС возложали веночек на озерцо и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину ошеломила примитивная мысль.
«Вы же узнаёте природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в трибунале она придерживалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее забрали похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она боялась жизнями чужих детей, потому что желала заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то сыскался бы другой человек, так как ректор лагеря был лишь частью модели по срезу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не незнала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с трагедией на озере. После прибытия в Москву ей надлежало долго и упорно спасать саму себя: удалить все профайлы из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь намереваются родственники погибших, девчушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку прабабушка — когда детям было по 6 лет, их мачеха оказалась прикована к кровати после инсульта.
Окончив девять классов, девчонка желала переветься в институт МЧС, но не получилось из-за проблематик со зрением. Она пошла в педагогический институт, чтобы стать преподавателем умственной культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на четвёртой курс. Она по-прежнему занимается плаванием, играет в баскетбол и пионербол.
«У нас ОБЖ кушать в колледже, и первую проблематику про воду выпускник рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята ездят в походы, и Юля — тоже. Один из них существовал водным. Это существовало на прудах в Москве. Ученики отплыли до острова, но, оказавшись там, девица отступилась снова усесться в лодку. Просто не могла. В итоге один хоккеист оставался с ней на острове, пока другие плавали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит собеседница «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее становится переживать катастрофа детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами переговаривались друг с приятелем по телефону.
«Мой сын и еще четверо девчат стоят на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, пришлёшь цветы, конфеты, игрушки», — говорит Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети стоят на кладбищах по одному.
У Валентины кушать фотопортрет Жени, с которым она улыбается и переговаривается каждый день. И каждый год она ездит на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные камушек и крест. Построена часовня.
Еще Романова умеет вместе с мамой другого погибшего ребенка — — разъезжать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого прилёта оттуда ей еще минимум неделю прийдется отходить: разрежение скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой завершается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 июля 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже психиатры говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблеточках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я силюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу спровоцировать скорую, лизнуть нашатырь, закусить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все эти годы Валентина упрекает себя за то, что позволила ребенку съездить в тот лагерь. Она каждый раз просит прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же призывает «Ленту.ру» прислать свое отношение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из особняка выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим лежат подготовленные люди, которые, даже видя, что на болоте частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло целеуказание от МЧС”.
Особенно нужно уклоняться ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то госчиновники потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».
